Вот это было зря…
Левая половина лица тут же привычно напряглась, глаз потянуло, а в уголке рта узлом затвердела соединительная ткань. Чёртовы рубцы!
Сладкий воздух, только что распиравший грудь, потяжелел и наполнился горечью, а улыбка превратилась в сардоническую гримасу. Рывком откинув одеяло, Лера села и спустила ноги на ледяной пол. Пусть холод прояснит мозги! А то, понимаешь, ниточки какие-то выдумала. Она уродина, и точка! Ни великих сил, ни знатной семьи, ни красоты — ничего! Нет никаких ниточек, которые связали бы ее с Маркусом!
Чтобы окончательно избавиться от ядовитого розового тумана, Лера зашла в ванную и, не давая себе времени на сомнения, сдернула с зеркала полотенце.
Взъерошенные после сна волосы, почерневшие от злости и отчаяния глаза и овал лица, словно сумасшедшим скульптором разделенный на две половины: одна принадлежит нежной юной девушке, а другая — безобразному монстру.
Тут как ни убеждай себя, что стакан наполовину полон, он все равно наполовину пуст.
Лера отвернулась от зеркала. Снова завешивать его не стала. Какой смысл? Прятаться от себя бесполезно и глупо… Не лучше ли подумать, где взять денег на целителя?
При воспоминании о дэре Касторе с его пятью сотнями золотых внутри шевельнулось сожаление. Может, напрасно она не продала патент? Сейчас уже избавилась бы от шрамов.
Мотнув головой, она открыла кран и плеснула на горящие щеки холодной воды. Если бы да кабы! К черту их! Она все сделала правильно! Без свободного патента Маркус не поверил бы, что она из Ордена, а значит, она не стала бы его клиенткой и навсегда похоронила бы шанс вернуться на Землю. Так что всё путём — шрамы подождут. В конце концов, их и дома можно убрать, без всякой магии.
— Главное, Маркус верит, — пробормотала Лера, снова вглядываясь в свое отражение.
К тому же, она не флюгер, чтобы поворачивать, куда ветер дует. То уперлась, как баран, со своим патентом, а то вдруг «Продам! Дайте денег!»
Хотя, конечно, заманчиво… Ведь жили люди без этой закваски, ну и дальше проживут. Эка невидаль! Закваска! Нужен ли, вообще, этот рецепт кому-то? Лежит себе на стеллажах в патентном бюро, пыль только копит.
На завтрак Лера пришла в глубокой задумчивости и не сразу заметила, что при ее появлении народ в столовой сначала затих, а потом загудел роем возбужденных голосов. Похоже, все обсуждали вчерашнюю «игру».
Стараясь не столкнуться ни с кем взглядом, она без особой надежды поискала Маркуса. Как и предполагала, того не было, зато за привычным столиком у окна пламенела макушка Дилана. Рядом с рыжиком сидел и Шоннери.
— Я нахожусь в компании выдающихся студентов, — патетически воскликнул рыжик, когда Лера подошла. — Одна не пожелала проигрывать и поразила всех плоским щитом, а второй стал победителем и совершил круг почета верхом на однокурснике… Кстати, Шон, поблагодари Вэлэри за то, что она напомнила мне заклинание, иначе тащить тебя пришлось бы мне. А я, уж поверь, ронял бы тебя через каждые пару шагов.
Шоннери высокомерно скривился, а когда Лера начала есть, будто вскользь спросил:
— Разве «воздушников» уже на первом занятии учат плоскому щиту?
— Нет, — пожала Лера плечами. — Нам, как и всем, давали «купол», а щит показал мне Маркус. То есть лэр Маркус.
— Я же говорил! — Дилан вскинул вилку с нанизанной на нее вареной картофелиной. — Говорил, что он! А ты спорил!
Шоннери снисходительно покачал головой:
— Дилан, с тобой спорить, что с тенью воевать. Я всего лишь заметил, что патроны не учат своих клиентов, тем более заклинаниям, к которым первокурсники не готовы. Ведь, согласитесь, Вэлэри действовала весьма неразумно и могла пострадать.
— Но не пострадала же! — хитро сощурился рыжик. Потом откусил половину картофелины и, толком не прожевав, забубнил с набитым ртом: — А вообще, чем ты недоволен? Ты ж, вроде как, считаешь Маркуса другом. Ну так подумай башкой своей книжной, если клиентка ухнет на самое дно, то и патрона обрызнет. Нет, я считаю, прав Маркус, что научил Вэлэри плоскому щиту.
— Да хватит вам, — попыталась Лера пресечь назревающий (или продолжающийся?) спор. — Вы оба по-своему правы. Маркус вовсе не собирался меня учить, но когда я попросила, то не отказал. Вот и всё.
Судя по реакции приятелей, это было не «вот и всё», потому что Шоннери нахмурился, а Дилан поперхнулся и, с усилием сглотнув, недоверчиво спросил:
— Что, прям-таки сама попросила?
— Сама.
— И он согласился? Вот просто взял и согласился? Ван Сатор? На просьбу деревенской девчонки?
— Ну-у, наверное, я была достаточно убедительной… И немного настойчивой.
Дилан изумленно хлопал глазами, словно прямо сейчас переосмысливал свое мнение о патрициях, а вот Шоннери с чего-то так презрительно и так обидно хмыкнул, что Лера разозлилась. Боясь сорваться, она принялась нарочито неторопливо помешивать чай и, не глядя на приятелей, процедила:
— Не знаю, что вы подумали, но нож у горла патрона я не держала. Это вас они гоняют, а Маркус… Маркус мне доверяет. Он даже ставил на меня и выиграл.
Шоннери уже давно просто ковырялся в еде, но после слов Леры вовсе отложил вилку и многозначительно произнес куда-то в пространство:
— Я читал, что владельцы бойцовых петухов тренируют их особым образом, а перед боем, веря, разумеется, что питомец их победит, делают ставки.
В голову ударила горячая волна бешенства. Лера сжала кружку, и медленно подняла на Шоннери глаза. Значит, он считает ее питомцем? А Маркуса владельцем?
«Ботаник» моргнул, но взгляд не отвел.
— Эй, вы чего? — Дилан замахал перед их лицами руками, будто хотел разогнать сгустившееся напряжение. — Если покусаете друг друга, придется на целителя потратиться.
Лера посмотрела на рыжика и криво усмехнулась:
— Потратиться, говоришь? А ведь Маркус не только научил меня щиту и заступился перед недовольными, он еще и выигрышем поделился. Как думаешь, десять золотых хватит на целителя?
— Десять золотых⁈ — пораженно ахнул Дилан. — Гребаный патриций…
Дурацкая перепалка испортила весь завтрак. Шоннери, помрачневший, словно очутился на похоронах, ушел, не доев, Дилан тоже замкнулся и стал непривычно молчалив, а от столика с одногруппницами донеслись ядовитые фразы:
— И как рыжий выносит рядом с собой такое чудище?
— Ясно как! С трудом! Только гляньте на его несчастное лицо…
— А Шоннери и вовсе сбежал.
Девушки засмеялись. По громким голосам и ожиданию, с каким они поглядывали на Леру, понятно было, что жаждут конфликта. Жаждут накинуться всей сворой, указать выскочке ее место, втоптать в грязь. Злючки малолетние!
Аппетит пропал окончательно, и, кинув Дилану «увидимся», Лера отправилась на метеорологию.
Ранним утром, пока все завтракали и администрация пустовала, дэр Аттикус ван Кливен вызвал к себе в кабинет Ортвина ван Сигура.
Просматривая вчера анкеты тех пятерых первокурсников, что изъявили желание потрудиться на благо службы безопасности академии, он остановился на двух «воздушниках», которым проще наблюдать за Дартс. Один был из ремесленников, другой — патриций. Казалось бы, первому легче подобраться к деревенской девчонке, однако Аттикус выбрал второго. Тот, определенно, был умнее, терпеливее и лучше владел эмоциями. Кроме того, вряд ли кто-то заподозрит аристократа в слежке за мелкой простолюдинкой.
Долго ждать Ортвина не пришлось. И судя по румянцу и учащенному дыханию, хоть и старательно сдерживаемому, он спешил.
После приветствий и дежурных вопросов о том, где парень планирует служить после академии, Аттикус сказал:
— Что ж, давай проверим, пригоден ли ты к работе в СБ. Выполнишь небольшое задание.
— Я готов, — вытянулся в струну Ортвин.
— Понаблюдай за своей одногруппницей, Вэлэри Дартс. Что говорит, с кем, о ком, что читает, какие вопросы задает… Будет сидеть тихо, попробуй спровоцировать. Доложишь через неделю. Все ясно?
Аттикус смотрел доброжелательно, чуть рассеянно, но на самом деле внимательно отслеживал реакцию новичка. Услышав поручение, тот едва заметно поджал губы, но больше ничем не выдал ни недовольства, ни недоумения.