На веранде Алекса не оказалось. Машина на стоянке, он, должно быть, в доме, хотя мог болтаться по округе. Я потянула за дверную ручку, и дверь открылась. Значит, дома.
Алекс сидел за столом в просторной кухне, уткнувшись в ноутбук. Расстояние между нами значительное, и своим делом он был увлечен, я решила, на мое появление он внимания не обратил, и оказалась не права.
– Проходи, Яночка, – громко произнес он, не оборачиваясь.
– У тебя глаза на затылке? – съязвила я.
– Глаза у меня на месте.
– Тогда с чего ты решил, что это я?
– А кто еще? – он наконец обернулся, а я прошла в кухню, оглядываясь.
Здесь недавно сделали ремонт. Стены выкрашены белой краской, под ногами мраморная плитка. Кухонный гарнитур с глянцевым фасадом тоже белый, а вот столешница сиреневого цвета с хромированными вставками. Стильно, дорого и, надо признать, уютно. Современная кухня богатого мужчины. Часть перегородок была снесена, чтобы расширить пространство. Переделка коснулась лишь кухни, холл и ближайшая комната, дверь в которую была открыта, выглядели совсем иначе, в них осталось все так, как при прежнем хозяине.
– Хочешь кофе? – спросил Алекс и направился к одному из шкафов со встроенной кофе-машиной. Я кивнула. – В доме ты не ночевала, – ожидая, когда пахучая жидкость заполнит чашку, произнес он. – Отправилась выяснять свою родословную? – В его словах мне почудилась насмешка, что, конечно, вызвало неприязнь.
– Друзья позвонили, – беспечно ответила я. – Устроили вечеринку. Я решила ее не пропускать.
– Да? Молодец.
– Спасибо. Я спрашивала твое мнение?
– Ух ты, – засмеялся Алекс. – Демонстрируешь независимость?
– Иногда приходится. Чтобы типы вроде тебя не особенно зарывались.
– Типы вроде меня? – переспросил он с легким удивлением. – Чем не угодил? – Алекс поставил передо мной чашку, пододвинул сахарницу и сел напротив. Я предпочла не отвечать, пила кофе, под его взглядом ощущая смутную тревогу. Ничего общего с девичьей нервозностью она не имела. В его глазах ни намека на угрозу, скорее, насмешливая нежность, реакция взрослого мужчины на забавную дурочку – очередной удар по моему самолюбию. И вместе с тем… И его улыбка, и взгляд лишь маска, в этом я была уверена, а вот что за этим скрывается…
– Я ходила за ягодами с соседкой, – отодвинув чашку, сказала я. – Видела тебя возле старого амбара, окликнула, но ты не услышал.
– Удивительно. На слух не жалуюсь.
– Ты зашел в амбар.
– Зашел. Я что, не заметил табличку: «Не входи – убьет»?
– Много лет назад там погибла девушка. В ее смерти обвинили сельского врача, который жил в твоем доме.
Алекс откинулся на спинку стула, наблюдая за мной без особого интереса.
– Слышал я об этой истории, – пожал он плечами. – Болтовня местных кумушек и до меня докатилась. Кстати, я думал, мы достигли взаимопонимания. В чем ты меня опять подозреваешь?
– Ничего подобного, – удивилась я. – Обычное любопытство. Что тебе понадобилось в этой развалюхе?
– Обычное любопытство, – передразнил он.
– Соседка сказала, ты заходил ко мне, – решила я сменить тему.
– Точно. Беспокоился о твоем душевном здоровье после вчерашней поездки.
– Как мило.
– Вот такой я беспокойный, – засмеялся он. – С душевным здоровьем полный порядок, а язвительности прибавилось.
– Может, я боюсь в тебя влюбиться. Защитная реакция и все такое…
– Не бойся. Я не страшный.
«А вот тут бабушка надвое сказала», – подумала я, поднимаясь из-за стола.
– Можно взглянуть на дом? Когда он был построен?
– Еще до революции. Смотри на здоровье.
Он остался за столом, а я заглянула в ближайшую комнату. Здесь даже мебели не было. Во всю стену полукруглое окно, выходящее на лужайку. Я решила, что непременно бы устроила тут спальню. Во второй комнате стоял старый комод с зеркальными дверцами и массивный стол. Когда я направилась к следующей комнате, Алекс вскочил из-за стола, будто что-то вспомнил, прошел к двери, сказав:
– Момент, у меня там не убрано… – и скрылся в комнате, тщательно прикрыв за собой дверь, вернулся через пару минут. – Прошу.
Здесь тоже было полукруглое окно, вдоль стен антикварная рухлядь. Комната казалась необитаемой, как и две предыдущие. Оставалось лишь гадать, что Алекс пытался скрыть от моих глаз.
– Моя спальня там, – ткнул он пальцем в глубину коридора.
– Туда я заглядывать не собираюсь.
– Вот непруха. А я рассчитывал.
– Будем считать, что экскурсия закончена, – нахмурилась я.
– Как жаль. Еще кофе?
– Спасибо. Мне пора. Надо еще ужин приготовить.
– Меня пригласишь?
– Я подумаю.
– Очень рассчитываю. Завалялась бутылка отличного шампанского. Вдруг повезет, и ты решишь показать мне свою спальню.
– Теперь точно не приглашу, – ответила я как можно спокойнее.
– Ты разбила мне сердце.
– Сомневаюсь, что оно было в комплекте. Или его разбил кто-то другой, и от него теперь толку ни на грош.
– Да вроде стучит. Я думал, ты слышишь. Последние пять минут просто барабанит.
– С чего вдруг? – удивилась я.
– Ты стоишь напротив окна, платье просвечивает. Хороший выбор, выглядишь умопомрачительно сексуальной.
– Что ж, предавайся фантазиям.
Я чуть ли не бегом припустилась к двери, чувствуя, как пылает лицо. Сукин сын… Как ни странно, злость на Алекса прошла быстро, а вот любопытство осталось. Что он прятал в комнате? Очень хотелось взглянуть. Так хотелось, что план сложился почти мгновенно. Рядом с комнатой дверь на лужайку за домом, распахнутая настежь. Ее даже открывать не придется. Если Алекс в кухне уткнется в компьютер, я пройду незамеченной.
Я двигала в направлении своего дома, на тот случай, если ему придет охота наблюдать за мной в окно. Но лишь только скрылась из поля его зрения, начала спускаться по тропинке, ведущей к озеру. Сделав солидный крюк, оказалась возле дома Алекса с другой стороны. Если мои старания напрасны и мы столкнемся нос к носу, скажу, что пришла извиниться за свою язвительность, которая не делает мне чести. Хотя извиняться надо бы Алексу. Но подобное ему в голову не придет. Он из тех, кто мнит себя центром вселенной. Глупые бабы если и язвят, так только затем, чтобы рухнуть в его постель, чуть-чуть потешив свое самолюбие перед этим.
К дому я приблизилась босиком, держа шлепанцы в руках. Осторожно заглянула в дверь. Кухню отсюда я видеть не могла, но Алекс точно находился там, я слышала его голос, он с кем-то говорил по телефону.
– Меня интересует любая мелочь… все, что удастся накопать.
Разговор сам по себе был примечательным, и я бы не отказалась немного послушать, но сейчас меня интересовало другое. На цыпочках, едва касаясь пола, я пробралась в комнату и осторожно прикрыла дверь. Огляделась в некотором недоумении. Где, а главное, что он мог здесь прятать? У него было минуты две, не больше. Звука открывающихся шкафов я не слышала, а тут такая рухлядь, что дверцы просто обязаны скрипеть.
Я заглянула за ближайший шкаф и увидела холст, натянутый на подрамник. Картина жившего в доме художника? Странно, что ее оставили. Просто забыли? Я вытащила холст и пораженно замерла.
Передо мной была картина в стиле знаменитого «Крика» Мунка. Женское лицо, перекошенное от ужаса, раскрытый в немом крике рот. Черты искажены, но узнать их не трудно. Особенно мне. Мое лицо. Или Виолы. Художник написал ее портрет? К тому моменту, когда Виола здесь появилась, художник уже умер. Значит… значит, картину она написала сама. Такое мог создать лишь человек, которого переполняет ужас и безграничное отчаяние. Это и в самом деле крик, крик о помощи. Я была так поражена, что совсем забыла, где нахожусь. Дверь внезапно распахнулась, я едва успела сунуть картину на прежнее место, сделала шаг к двери и застыла, стиснув руки.
– Решила продолжить экскурсию? – криво усмехнулся Алекс, входя в комнату.