Однако мне, прямо скажу, не по себе. Алан рядом со мной спит как сурок, юный и беззаботный. Через четырнадцать дней он собирается жениться.
Я никак не могу уснуть. Внезапно до моего слуха доносится откуда-то с гор что-то похожее на шум мотора. Что это — грузовик? Или только ветер под крышей? Или какое-нибудь животное в африканской ночи? Спустя некоторое время я снова слышу этот звук. Он все явственнее приближается. Наконец действительно подъезжают два грузовика. Яркие фары на мгновение освещают окно. Я осторожно выглядываю из-за занавески. Из кузова выскакивают двадцать — тридцать африканцев. Не солдаты ли это? Как они вообще должны выглядеть, эти солдаты? Но нет, они выгружают ящики с пивом. Спустя некоторое время все опять затихает.
Затем повторяется та же история. Я лежу не смыкая глаз и прислушиваюсь. Свои ботинки и брюки я положил рядом с собой. Удастся ли мне выскочить в боковое окно? Когда опять подъезжает грузовик, я бужу Алана. Но это снова лишь работники Парка, возвратившиеся из какого-то дальнего рейса.
И так всю ночь. Я не могу понять, почему машины все переваливают и переваливают через горы. Обычно в Африке после захода солнца наступает тишина и спокойствие.
Ранним утром, в четыре часа, проезжает последняя машина. Она задерживается лишь на минуту и едет дальше, по направлению к Ручуру. Наконец забрезжил бледный рассвет, и через полчаса показалось солнце. Всю эту долгую ночь я не спал ни минуты и чувствовал себя, признаться, как в мышеловке.
Когда светит солнце, весь мир начинает казаться более приветливым. После завтрака мы снова едем по равнине Рвинди.
Вокруг озера Эдуард обитает самое большое число бегемотов в Африке. Считают, что их здесь от тридцати трех до тридцати пяти тысяч, причем больше половины из них живет в Киву-парке. В нем обитает также около восьми тысяч слонов, двадцати четырех тысяч кафрских буйволов, двух тысяч топи и свыше десяти тысяч газелей Томсона. Животные чувствуют себя здесь спокойно, как тридцать лет тому назад; они и не подозревают, что уже завтра война может принести им смерть.
Вокруг двух мертвых бегемотов, лежащих у берега реки, собралось несколько дюжин коршунов; рядом, в двадцати метрах от них, в воде уютно расположилось целое семейство бегемотов. Над водой возвышаются лишь их спины и головы.
Мы приближаемся к стаду кафрских буйволов, и оно тотчас приходит в движение. Я привожу в боевую готовность аппарат с телеобъективом, потому что знаю, что, пройдя метров пятьдесят, они остановятся, обернутся и будут нас разглядывать. Когда оседает облако пыли, я нажимаю спуск… Несколько секунд спустя они уже снова бредут дальше.
Из кустов внезапно выскакивают три огромных лесных кабана. Мне впервые приходится видеть их в естественных условиях. Я не ожидал, что их можно встретить на таком довольно открытом месте. К счастью, фотоаппарат мой наготове, и я успеваю сделать три снимка этих животных.
Хотя во Франкфуртском зоопарке нам и удалось несколько лет тому назад побить своеобразный «рекорд» по длительности содержания лесных кабанов в неволе, все же мы так и не решили, как этого достичь наилучшим образом. Этих черных великанов английский капитан Майнерцхаген обнаружил в Африке всего несколько десятков лет тому назад.
Побывали мы и в лесу на болотистых берегах озера Эдуард. На каждом втором дереве там можно найти гнездо огромного пеликана или марабу. В Исанге, где мы снимали много кадров для нашего фильма «Нет места диким животным», пеликанов можно было увидеть только днем, когда они ловили рыбу. Вечерами же они длинными вереницами всегда улетали прочь. Мы смотрели им вслед и ломали себе голову: где они проводят ночь? Оказывается, они улетали сюда.
Мы бродим по редколесью, используя при этом тропы слонов и буйволов. При этом внимательно следим за тем, чтобы, обойдя какой-нибудь куст, внезапно не наткнуться на слона: животное, испугавшись, может сразу напасть. Помню, один кинооператор, который в то время работал вместе с нами, под конец отделился и стал действовать самостоятельно на другой, английской стороне озера Эдуард. Там-то на него и напал слон и трижды подбросил кинооператора в воздух; к счастью, тот отделался лишь несколькими ссадинами и тяжелым шоком.