Как ни приятно было об этом помечтать, я все же эти мысли никому не доверила. Близился день, когда терпение и мудрость принесут добрые плоды.
Однажды как-то перед самым уходом из лаборатории Юлиан Григорьевич предложил мне обследовать скелет, доставленный из музея города Владимира.
— Я хочу взять реванш за недавнее поражение, — смеясь сказал он, — я знаю, кого именно ты будешь изучать, тебе же это придется прочитать на скелете. Согласна, или будут возражения?
Мне предстояло сдать экзамен, и я попросила неделю для подготовки.
— Не слишком ли долгий срок? — спросил он. — В моем распоряжении только пять дней.
Я подготовилась и в условленный день рано утром не без волнения разложила свои записки у ног скелета и приступила к объяснению.
— Как мы назовем эту процедуру? — тоном экзаменатора спросил он. — Подумай, ошибиться ты всегда успеешь.
Я поняла, что Юлиан Григорьевич намерен придать нашей беседе деловой характер, и уверенно ответила:
— Назовем ее патологоанатомическое судебно-медицинское заключение. Мне кажется, что верней не придумаешь.
— И все-таки неверно, — заметил он. — Рентгенологию грешно сбрасывать со счетов. Я назвал бы иначе: рентгенологическая судебно-медицинская экспертиза… Изволь продолжать.
Я была хорошо подготовлена, проштудировала множество обследований, проведенных Юлианом Григорьевичем, и меня так же мало смущал деловой тон экзаменатора, как и сквозившая в его речи уверенность, что я справлюсь с любым затруднением.
— Этому человеку, — несмело начала я, — было около шестидесяти лет, хоть и выглядел он значительно моложе. Признаки старения выражены в скелете слабо… Природа наделила его страстным темпераментом со склонностью сильно раздражаться по любому и даже весьма незначительному поводу… Несколько покатый лоб сообщал лицу выражение жестокости, а в минуты гнева сверкающие белки должны были вызывать ужас. Он не избегал драк и в пылу схваток обнаруживал недюжинную силу и отвагу…
— Очень хорошо, — остановил меня Юлиан Григорьевич, — разберемся по порядку. Что дает нам право утверждать, что человек выглядел моложе своих лет?
Он взглядом извинился за элементарный вопрос, слабая улыбка как бы предупреждала, что впереди будут задачи посложней.
Я ответила сразу:
— Конечности скелета состоят из тонких костей, структура их свойственна юношескому возрасту. В зрелом возрасте подобная конфигурация костяка свидетельствует о повышенной активности щитовидной железы и пониженной деятельности половых. Такие люди обычно крайне возбудимы и неуемно горячи. Задиристые и драчливые, они легко утрачивают контроль над собой, поражают своей отвагой и храбростью.
— Верно, спасибо, — поддержал меня мой учитель, — остается выяснить, какие кости скелета сохранили память о сверкающих белках?
Я ждала этого вопроса и предвкушала удовольствие услышать похвалу.
— Повышенная секреция щитовидной железы приводит нередко к базедовой болезни… Отсюда и сверкающие белки…
— Вполне справедливое допущение, — согласился он, — для полноты картины расскажи нам, в какой части скелета ты разглядела отвагу и силу…
На этот вопрос ответить было нетрудно.
— На правом предплечье и на кистях рук следы давно заживших ран. Это не дровосек нанес себе или другому ранения, удары наносились оружием и могли достаться только в бою. Расположение ран предполагает единоборство. Без мужества и известной доли отваги такие схватки с врагом невозможны. Недюжинную силу я увидела в местах прикрепления сухожилий, там слишком значительные окостенения.
Юлиан Григорьевич жестом остановил меня:
— Ты настаиваешь, что это был воин, почему не кузнец? И у того и у другого кости в местах прикрепления сухожилий претерпевают изменения.
Мне понадобилось время, чтобы подумать. Он заметил мое затруднение и ободряющим взглядом дал понять, что готов выждать.
Что же отличает воина от кузнеца? Я отчетливо представила себе трудную деятельность этих людей, напряженно искала различие и нашла его.
— На костях ног кузнеца, — обрадованная своей находкой, сказала я, — мы следов окостенения в местах прикрепления сухожилий не найдем, они встречаются у него на руках. У нашего воина они всюду. Упражнение мышц было начато с детства, военная карьера, видимо, была предрешена.
Юлиан Григорьевич не удержался и похвалил меня: