— Думаю, не стоит, — кивнул Эдди. — Но мне это кажется таким… — «таким глупым», хотел сказать он, но вспомнил историю, которую рассказала в воскресной церковной школе миссис Портли, когда он был маленьким — ходил только в первый класс маленьких верующих. По словам миссис Портли, один плохой мальчик однажды украл с подноса кусочек хлеба, который раздавали на причастии, и положил в карман. Он отнес этот кусочек домой и бросил в унитаз только для того, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. И тут же — так, во всяком случае, миссис Портли сообщила заслушавшимся маленьким верующим — вода в унитазе окрасилась ярко-красным. Это была Кровь Христова, сказала миссис Портли, и она явилась маленькому мальчику, потому что он совершил очень плохой поступок, который называется СВЯТОТАТСТВОМ. Она явилась ему, чтобы он понял, что он может подвергнуть свою бессмертную душу опасности адских мук, бросив тело Христово в унитаз.
Раньше Эдди очень даже нравилось принимать причастие, что ему разрешили только в прошлом году. Методисты вместо вина использовали виноградный сок, а тело Христово представляли кубики свежего, упругого чудо-хлеба.[324] Ему нравилась эта идея — есть и пить по ходу религиозного ритуала. Но после рассказа миссис Портли его отношение к ритуалу изменилось, появился страх. Мужество требовалось даже для того, чтобы потянуться за кусочком хлеба, и он всегда боялся электрического разряда… или, хуже того, что хлеб внезапно изменит цвет в его руке, станет сгустком крови, и бестелесный Голос загремит на всю церковь: «Недостоин! Недостоин! В ад его! В ад!» Часто после причастия горло его сжималось, воздух со свистом входил в легкие и выходил из них, и он в паническом нетерпении ждал, когда же благословение закончится, и он сможет выскочить на церковную паперть и воспользоваться ингалятором.
«Не будь дураком, — говорил он себе, становясь старше. — Это всего лишь история, и миссис Портли уж точно никакая не святая: мама говорила, что она развелась, когда жила в Киттери, и ездит играть в бинго в Бангор, а истинные христиане в азартные игры не играют, истинные христиане оставляют азартные игры язычникам и католикам».
Все это имело смысл, но тревоги его не развеяло. История о хлебе, который раздавали тем, кто принимал причастие, превратившем воду в унитазе в кровь, беспокоила его, не отпускала, не давала заснуть. И однажды ночью он понял, что окончательную ясность в эту историю можно внести только одним способом: украсть кусочек хлеба, бросить в унитаз и посмотреть, что получится.
Но на такой эксперимент духа ему не хватило; его рациональный разум не выдерживал мрачного образа: кровь растекается по воде, грозя потенциальным проклятием. Его разум не мог устоять перед магическим заклинанием: «Это мое тело, берите его, ешьте; это моя кровь, пролитая за вас и за многих».[325]
Нет, он никогда бы не провел такой эксперимент.
— По-моему, все религии странные, — высказался по этому поводу Эдди. «Но и могущественные, — добавил его разум, — почти колдовские… или это тоже СВЯТОТАТСТВО?» Мысли перекинулись на случившееся с ними в доме 29 по Нейболт-стрит, и впервые он увидел безумную параллель: Оборотень, если на то пошло, появился из унитаза.
— Послушайте, мне кажется, все спят. — Ричи небрежно бросил пустую трубку из-под «Ракеты» в ливневую канаву. — Чувствуете, как тихо? Или сегодня все на день отправились в Бар-Харбор?
— Э-э-э-э-й, па-а-арни? — раздался за их спинами голос Билла. — По-о-одождите!
Эдди повернулся, он всегда радовался, слыша голос Большого Билла. На Сильвере тот обогнул угол Костелло-авеню, оставив Майка далеко позади, хотя у того «швинн» был самой новой модели.
— Хай-йо, Сильвер, ВПЕРЕ-Е-ЕД! — прокричал Билл и помчался к ним со скоростью не меньше двадцати миль в час, игральные карты выдавали пулеметную дробь, потом крутанул педали назад, заблокировав заднее колесо, и оставил на асфальте восхитительно длинный черный резиновый след.
— Заика Билл! — воскликнул Ричи. — Как поживаешь, мальчуган? Ах, батюшки… Ах, батюшки… Как ты, мальчуган?
— Но-ормально, — ответил Билл. — Видели Бена и Бе-е-еверли?
К ним подъехал Майк. На его лице блестели маленькие капельки пота.
— Как быстро катит твой велик, а?
Билл рассмеялся:
— То-очно не з-знаю. Довольно бы-ыстро.
— Я их не видел, — ответил Ричи. — Они, вероятно, там, в клубе. Поют дуэтом. Ш-бум, ш-бум… ю-да-да-да-да-да… ты светишь мне, как солнце, сладкая моя.
324
Чудо-хлеб — сорт белого хлеба из муки высшего сорта, который производится в США с 1921 г.
325
Эдди перефразирует Евангелие от Матфея (26:26, 28): «Приимите, ядите, сие есть Тело Мое… пейте из нее все, сие есть Кровь Моя нового завета, за многих изливаемая во оставление грехов».