— Я тебя не слышу! — прокричал Эдди.
— Я спросил, в ка-акую?
— Какую что? — Эдди держал в одной руке ингалятор, и Билл подумал, что выглядит он скорее как мокрая ондатра, а не мальчишка.
— В ка-акую нам ле-езть?
— Что ж, все зависит от того, куда мы ходим пойти, — ответил Эдди, и Билл с радостью задушил бы его, пусть даже Эдди дал совершенно логичный ответ.
Эдди с сомнением оглядел все три трубы. Они могли влезть в любую, только нижняя выглядела совсем непривлекательной.
Билл знаком предложил остальным стать кружком.
— И где, на хрен, О-О-Оно? — спросил он всех.
— Под центром города, — предположил Ричи. — Аккурат под центром города. Около Канала.
Беверли закивала. Как и Бен. Как и Стэн.
— Ма-а-айк?
— Да, — ответил он. — Именно там. Около Канала. Или под Каналом.
Билл перевел взгляд на Эдди.
— В ка-акую?
Эдди с неохотой указал на самую нижнюю… и, хотя у Билла упало сердце, он нисколько не удивился.
— В ту.
— Какая гадость, — поморщился Стэн. — Это ж труба с нечистотами.
— Мы не… — начал Майк и замолчал. Склонил голову и прислушался. В глазах появилась тревога.
— Что… — больше Билл ничего не сказал, потому что Майк поднес палец к губам, призывая к тишине. Теперь и Билл слышал всплески воды, приближающиеся к ним. Бурчание и приглушенные слова. Генри не сдавался.
— Быстро, — разорвал паузу Бен. — Пошли.
Стэн посмотрел в тоннель, по которому они пришли, потом на самую нижнюю из труб. Плотно сжал губы и кивнул.
— Пошли. Говно смывается.
— Стэн-Супермен выдает прикол! — воскликнул Ричи. — Это круто, круто, кру…
— Ричи, а чего бы тебе не заткнуться? — зашипела на него Беверли.
Билл показал пример, первым подойдя к трубе, поморщился от запаха и полез в нее. Запах: труба канализационная, пахло говном, но и еще чем-то, так? Не такой убойный, более живой запах. Если б урчание животного могло пахнуть (а Билл полагал, что могло, если означенное животное ело понятно что), это и был бы тот самый запах, что пробивался сквозь первый. «Мы идем в правильном направлении, все точно. Оно здесь бывало… и частенько».
Когда они углубились в трубу футов на двадцать, запах стал еще более резким и отвратительным. Они продвигались медленно, против неглубокого потока субстанции, которая не была грязью. Билл оглянулся:
— Ты по-ойдешь с-следом за м-мной, Э-Э-Эдди. Ты мо-ожешь мне по-онадобиться.
Свет померк до серого, продержался какое-то время, а потом пропал полностью, и они шагнули
(из-под синевы и)
в темноту. Билл брел по жиже, чувствуя, как ноги пробиваются сквозь нее, вытянув перед собой руку, и какая-то его часть ожидала, что в любой момент он может наткнуться на жесткие волосы, а в темноте зажгутся зеленые глаза-лампы. И жизнь оборвется ослепительной вспышкой боли, когда Оно сорвет голову с его плеч.
Темноту наполняли звуки, все они усиливались и эхом отражались от стен. Он слышал, как друзья идут позади него, иногда что-то бормочут. Он слышал бульканье и странные лязгающие стоны. Однажды поток тошнотворной теплой воды прокатился вокруг и между его ног, окатив по бедра и заставив отпрянуть. Он почувствовал, как Эдди отчаянно вцепился за его рубашку, а потом уровень жижи понизился до привычного. И тут же Ричи, идущий последним, крикнул:
— Я думаю, Билл, нас только что обоссал Веселый зеленый великан.[330]
Билл слышал, как вода или навозная жижа бежит в трубах меньшего диаметра над их головами. Он вспомнил разговор с отцом о канализационной системе Дерри, и подумал, что знает, какая это труба: вода сюда попадала только при очень сильных дождях или наводнениях, а содержимое труб, которые находились над головами, покинув Дерри, сбрасывалось в Торо-Стрим или реку Пенобскот. Город предпочитал не сбрасывать свое дерьмо в Кендускиг, потому что от него завонял бы Канал. Но вся так называемая «серая вода» поступала в Кендускиг, и если канализационные трубы не могли справиться с потоком нечистот, избыток сбрасывался в эту трубу, как только что и произошло. За одним сбросом мог последовать и второй. Билл с тревогой поднял голову, ничего не видя, но понимая, что где-то наверху, а может, и по сторонам, есть сливные колодцы, которые в любой момент могут…