Марья Анатольевна встретила на входе взбешенной кошкой, схватила за руки, поволокла. Чтобы не идти вдоль передних, занятых болельщиками и комиссией рядов, пробирались задами.
- Чертовы девчонки, - цедила тренер сквозь зубы, - раз в год соревнование, и то опаздывают. Ну, погодите, закончим, получите у меня!
Не привлекая внимания, они тихо прошли поверху, вереницей спустились на арену. Грянули первые аккорды торжественного гимна. В груди защемило, а на глаза навернулись слезы. Не ожидая от себя такой чувствительности, Оля украдкой оглянулась. Никто не смотрел на нее, не тыкал пальцем, не скалился усмешливо, лица окружающих девушек были серьезны, лишь некоторые негромко переговаривались, не в силах справиться с волнением.
- Глянь на трибуну, тот что слева, видишь? - раздался над ухом шепот. - Да не туда смотришь, левее - толстый и маленький. Член комиссии, видишь? Вчера ко мне подошел после тренировки, встретиться предлагал.
- Виктория! - Оля закатила глаза. - И о чем ты только думаешь в такой момент?
- О мужиках. И в какой такой? Я всегда о них думаю.
На них стали оборачиваться, зашикали раздраженно. Девушки замолчали, и окончание гимна дослушали в восторженной тишине.
Первыми выступали вольницы, как окрестили состав девушек занимавшихся вольными упражнениями. Прочие участники удалились за пределы арены, а на квадратный, двенадцать на двенадцать метров, ковер вышла первая гимнастка. Зазвучала мощная динамичная музыка, и сразу же девушка в переливающемся костюме изогнулась в красивом длинном прыжке. Следующие три минуты на спортивном ковре, казалось, металась блестящая молния, так стремительно и изящно двигалась гимнастка. Зал затаил дыхание и на протяжении всего номера молча созерцал, чтобы в финале, когда исполнительница, напряженно дыша, замерла в заключительной эффектной позе, взорваться аплодисментами. Следом сразу же вышла вторая. Вновь зазвучала музыка.
- Вот всегда они сливки собирают! - Крепкая, фигурой больше похожая на парня, Ирен, отчего ее чаще называли Айрен, по-английски - железная, натирала руки канифолью. - Трудишься, потеешь, а ни восторгов, ни красоты с деревяшками этими. - Она с затаенной грустью посмотрела в сторону, где выступали вольницы. - Все парни там, а на нас только родители, да уроды всякие приходят. Обидно.
- Это что за настроения?! - Марья Анатольевна отошла от группки девчушек в синих обтягивающих костюмах, которым что-то строго выговаривала. - Мы здесь не задницами крутить собрались. Это серьезный спорт и отношение должно быть такое же.
- Да я не могу уже! - Из глаз Ирен потекли слезы, схватившись за голову, она опустилась на корточки. - Все девчонки как девчонки, нормальным спортом занимаются, с парнями дружат. Одна я, как дура, на этих брусьях дурацких. Смотрят, как на мужика, подойти боятся.
Тренер опешила, сказала с нажимом:
- Девочки, у нас городские соревнования, такое раз в году бывает. Это же престиж клуба, достоинство института, ваше личное достижение, наконец!
- Да на фига мне эти достижения!? - Лицо Ирен перекосилось, став злым и жестким, отчего стоящие рядом девушки в испуге отпрянули. - У меня личной жизни никакой: днем институт, вечером тренировки, дома родителям помоги, с утра сестренку в садик отведи. Говорите, соревнования... а толку?! Все на этих вольных жоповертелок смотрят. Кому вообще это надо, зачем? Я от всего этого с ума сойду!
На Ирен смотрели с сильнейшим недоумением, и даже со страхом. Обычно отзывчивая, спокойная и вечно уравновешенная, за что, по большому счету, и получила свое прозвище, Ирина одним своим присутствием всегда создавала ощущение спокойствия и защищенности.
Марья Анатольевна выглядела растерянной. Она несколько мгновений напряженно размышляла, сказала со вздохом:
- Девочки, послушайте меня, и ты, Ира, тоже послушай. Я постараюсь кое-что объяснить. Время вы, конечно, выбрали...- она покачала головой, - ну да ладно, не убиваться же из-за этих соревнований. Расскажу небольшую историю. В молодости я была такая же как вы, - шустрая, беззаботная, не чуждая красивым нарядам и мужскому вниманию. Да что говорить - все такие были. Но не у всех получалось уделять красивому и приятному столько времени, сколько хотелось: кто-то усиленно учился, тогда учеба воспринималась серьезно, не так как сейчас, кто-то параллельно работал, на родительской шее сидеть считалось зазорным. Почти все занимались спортом, но вовсе не для того чтобы покрасоваться или выпендриться, просто, это был стиль жизни: учиться, работать, развивать ум и тело. И ценили людей не за внешность, а за достижения, и за помощь окружающим.
И были в нашей группе три подружки - красавицы расписные, мальчишки вокруг них вились, как мошка у светильника. Учились наши красотки спустя рукава, на работу не рвались - родители помогали, да мальчики по ресторанам водили, подкармливали. Ну, это как водится. Чем они занимались после института, не знаю, я по распределению в соседнюю область уехала. А пару лет назад мы встречались с сокурсниками. Немногие собрались, кто смог. Пообщались, вспомнили молодость, кто, что знал о других - поделился. Красавиц наших не было, но про них рассказали. Одна вышла замуж за богатого иностранца, уехала в Англию, потом развелась. Сейчас телом зарабатывает на улицах Лондона. Вторая трижды была в браке, трижды разводилась. Теперь одна живет, в коммуналке, работает в столовой посудомойкой...
- Марья Анатольевна, а третья? - Ирэен пытливо всматривалась снизу-вверх в потемневшее лицо тренера.
- А третья умерла. Один из ухажеров обокрал, когда ее дома не было, вынес все - золото, меха, драгоценности, что от предков остались.
- А почему умерла? Он ее убил?
- Нет, не убил. Драгоценности свои любила сильно, красоту вещей. Не пережила, наглоталась снотворного, не смогли спасти. А теперь, девочки, я скажу последнее, самое важное. - Ее лицо пугающе затвердело, а глаза стали чужими, холодными. - Некоторые, не все, но многие, считают что внешность - все. Если у кого-то смазливая мордашка и неплохая фигурка - весь мир в кармане. Но это не так. Форма, даже идеальная, без внутреннего стержня ничто. Однажды у каждого наступает момент, когда ты теряешь все, близкие отворачиваются, а друзья бросают, и все что у тебя остается, это внутренний стержень. Годы учебы, спортивных тренировок, работы через не могу - вот что лежит на одной стороне весов.
- А на другой, что лежит на другой? - Ирен встала, вплотную подошла к тренеру, ее била еле заметная дрожь.
- А на другой, девочки, лежит смерть. Она смотрит вам в глаза и улыбается, неприятно улыбается, нехорошо. И улыбнуться в ответ вы можете лишь в одном случае - когда у вас есть стержень. - Марья Анатольевна глубоко вздохнула, и... вновь преобразилась, став прежней любимой всеми, доброй и ироничной. - А теперь, пока вас не дисквалифицировали, а меня не выгнали с работы, пойдемте, поучаствуем в соревнованиях. Кто не с нами - тот против нас!
У девушек загорелись глаза, раскрасневшись, они гурьбой двинулись через зал. Последними, чуть отстав, группкой двигались Виктория, Ольга и Ирен.
- Странно, никогда не видела Марью такой. Что это было? - произнесла Оля задумчиво.
- Да спятила она на своей работе. - Виктория поджала губы. - Про смерть рассказала, какой-то стержень. Полный бред.
Ирен неожиданно спросила:
- А вы знаете, кем она была после того, как отработала положенные три года по распределению?
Вика хмыкнула:
- Тренером и была, кем еще, с ее-то профессией.
- Нет, Викулька, снайпером она была, в Афгане, - холодно бросила Ирен, и с сосредоточенным лицом устремилась вперед.
Подруги оторопело переглянулись.
- Обалдеть! - Виктория развела руками. - То-то она глянула, как из винтовки прицелилась, мне аж дурно стало. Класс! Сегодня же Костику расскажу, от зависти обоссытся.
- С таким тренером, да не взять соревнования... Викунь, покажем этим понаехавшим девочкам, кто тут главный? - Ольга подмигнула подруге.