— Вполне устраивают, — кивнул я, радуясь, что меня не пытаются утянуть сюда еще и на третий день в неделю.
— Отлично. — Замдиректора ввел в свой компьютер какую-то информацию, вероятнее всего, связанную с нашими сегодняшними решениями. — Завтра как раз вторник. Приходите к четырем. Немного освоитесь и сразу попробуете дать первый урок. Посмотрим, как он пройдет. Ну и в зависимости от этого определимся с окончательной нагрузкой на ближайший квартал.
Вот так и случилось, что на следующий день я снова оказался в тюрьме, в очередном крошечном служебном помещении, где двое местных работников консультировали меня перед первым уроком, попутно занимаясь приведением моей персоны в должный внешний вид. На меня уже водрузили зеленый жилет с круглым символом на левом плече, таким образом придав сходства с тюремщиками. Не иначе, чтобы ученички прониклись ко мне особенно теплыми чувствами. Поверх жилета застегнули пояс, на пряжке которого размеренно помигивала красная точка.
Ужасно хотелось полюбопытствовать, насколько все это вообще безопасно, но я пока старался от этого вопроса воздерживаться. Вроде как не по-мужски это — беспокоиться о подобных вещах. Вместо этого просто пошутил:
— Пояс смертника?
— Пояс живчика, — хохотнул в ответ Раджер, один из приставленных ко мне тюремщиков. — Даже не сомневайся, так оно и есть, — продолжил он, щелкнув по пряжке ногтем и отступив в сторонку, чтобы посмотреть на результат своих действий.
Лично я никакого результата не видел, если не считать того факта, что огонек мигать перестал.
— ОСП, облегченное силовое поле, — объяснил затем охранник, — совершенно не видимое, но броня неплохая. — Он вытянул вперед руку и, к моему изумлению, в паре сантиметров от моего носа она остановилась, будто наткнувшись на что-то прочное. — Рукой его не пробить, ножом тоже.
— А если стрелять из бластера? — полюбопытствовал я.
— Да откуда же у узников возьмется бластер?! — пожурил меня за недальновидность второй «ассистент», чье имя мне не запомнилось.
Из этого утверждения я заключил, что ножи у уголовников откуда-то взяться вполне себе могли, и оптимизма этот вывод, признаюсь, не добавил.
— Сэм, ничего, что я так, на «ты»?
Я ответил Раджеру кивком.
— Тебе надо понять одну вещь. Заключенные — это не какие-нибудь кровожадные инопланетяне, которых хлебом не корми, дай только кого-нибудь убить или покалечить. У них неплохие условия жизни, как-никак тюрьма третьего уровня. От трех до шести человек в камере, у каждого кровать и створка шкафа, два рабочих стола, телевизор. Пусть даже допотопный и подключен далеко не ко всем каналам. А такие уроки — это для них разнообразие, которое, поверь, начинаешь невероятно ценить, просидев здесь пару месяцев, не говоря уже о годах. Плюс возможность почувствовать, что движешься в правильном направлении. Делаешь что-то, что может пригодиться тебе потом, на выходе. Так что меры безопасности мы, конечно, принять обязаны, но, поверь, они сами заинтересованы в том, чтобы занятия проходили как надо.
— А если взять учителя в заложники и таким образом выбраться на свободу?
Я задал этот вопрос, движимый не столько опасениями, которые, как ни странно, уже отступили на второй план, сколько любопытством.
Раджер откровенно скривился, его коллега только хмыкнул.
— Совершенно нереально, — заверил мой здешний наставник. — Даже если сумеют выйти из комнаты обучения, дальше надо проделать серьезный путь. А у нас везде камеры наблюдения, и коридоры сходятся и расходятся в самых неожиданных точках. Может свет погаснуть, может вода с потолка потечь, может ступенька под ногой обломиться. И с какой стороны появится группа захвата, беглец до последнего не заподозрит. Одним словом, подробности тебе ни к чему, — поспешил закруглиться он под укоризненным взглядом коллеги, как видно, считавшего, что не след предоставлять лишнюю информацию постороннему, в сущности, человеку. — Просто поверь на слово: все предусмотрено, ничего из такой попытки не выйдет. И главное, они сами хорошо знают, что не выйдет. Зато после одной-единственной попытки такого вот побега все эти курсы прикроют. А учеба для здешних — как глоток свежего воздуха. Так что они же с «беглеца» три шкуры снимут.
Я кивнул. Что ж, будем исходить из того, что эти ребята знают, что говорят. Но ощущения, когда я вместе с ними шагал к аудитории, все равно были не фонтан. О чем я им стану рассказывать? Можно подумать, тут кому-то действительно интересно слушать об инопланетной культуре или особенностях шестилапых пони как редкого биологического вида. Здесь бы больше подошла лекция на тему «Как взломать лазерный сейф»…