— Почти три года, — отозвался Финн.
Мы сидели в креслах перед камином. В кабинете висел густой дым, на низком столике напротив нас стояли три бокала с темно-янтарной жидкостью. Небо снаружи медленно светлело, еще немного, и забрезжит рассвет.
— Но можно сказать, что первые два мы топтались на месте, пытаясь понять, с какой стороны к герцогу Саффолк можно подступиться.
— О да, — вырвалось у меня невольно, и я невесело усмехнулся. — Здесь я вас прекрасно понимаю.
Финн оскалился почти дружелюбно.
— Но год назад дело сдвинулось с мертвой точки.
— Вот как? — вскинув брови, я кивнул несколько раз. — Любопытно, что же послужило спусковым механизмом?
— Уверен, вы догадаетесь и без моей подсказки, — Финн расслабленно откинулся на спинку.
— Артефакты на черном рынке?
— Близко.
— Хм... — задумавшись, я царапнул ногтями подбородок, на котором уже появился щетина.
С чего началось мое собственное расследование? Что привело меня к этой точке?..
— Пропавшие женщины, — произнес я уверенно.
Хмыкнув, Финн кивнул.
— Их было больше двенадцати, — понял я, посмотрев на него. — Сколько?
— Двадцать шесть, — без запинки отозвался он. — Но думаю, что больше. Мы просто не всех нашли.
— Двадцать шесть...
Я энергично растер ладонями лицо и краем глаза заметил, как у лорда Честера свело челюсть, пока он пытался подавить зевок.
— Господа, что, если мы продолжим завтра, вернее, уже сегодня? — это не укрылось от внимания и Финна, который заговорил. — Лорд Беркли, я заеду за вами, скажем, около полудня?
— И куда же мы отправимся?
— Во дворец, разумеется, — отозвался он без малейшей улыбки. — В помещении, где три долгих года мы по крупицам воссоздавали подпольную империю Лорда-Канцлера. А затем появились вы и значительно ускорили процесс.
— Знаете, — хмыкнул я, припомнив, что Грей до сих пор должен сидеть взаперти в кладовке моего особняка. — Пожалуй, в полдень я смогу с рук на руки передать вам еще один элемент.
Я увидел, как Финн удивился, чуть приподняв брови, но уже не мог сосредоточиться на деле. Все мысли были теперь заняты скорой встречей с Эвелин.
В окнах особняка горел свет. Не прошло и несколько минут, как экипаж остановился, и я, прихрамывая от усталости, направился по дорожке к дверям, когда они распахнулись, и в проеме показался дворецкий.
Кингсли ухватился за косяк, словно узрел призрака.
— М-милорд? — спросил он, заикнувшись, и, пожалуй, это был первый раз, когда я видел его потерявшим самообладание.
— Кто там? — из глубины особняка донесся голос Эвана.
У дворецкого перехватило дыхание, и он не смог ответить, поэтому, когда я дошел до двери, в коридоре уже появились встревоженные Эван, Мэтью, сестра Агнета и Эвелин.
— Ричард... — прошептал кто-то из них.
— Дик?! — ошалело воскликнул друг и бросился ко мне, едва не сшибив с ног.
— Отпусти, медведь, — просипел сквозь зубы, потому что его объятия заставили заныть отбитые ребра.
— Какого Дьявола?! — пробормотал он, но все же отстранился, продолжив стискивать меня за плечи. — Как ты вернулся?! Мы готовились поставить на уши Совет при Короле, а ты появляешься на пороге особняка как ни в чем не бывало?!
Эван продолжал громогласно бушевать, пока ко мне пытался протиснуться Мэтью и пожать руку. Громкие голоса привлекли внимание всех обитателей особняка, и в узкий коридор набилась толпа. Вышли слуги, под ногами путался нахаленок Томми, все что-то говорили, поздравляли, радовались, громко восклицали, но в этой суете меня волновал только один человек.
Позади всех, привалившись спиной к стене, стояла Эвелин. Она слабо улыбалась и смотрела на меня, словно не могла поверить, и сдерживала слезы, потому что ее глаза странно блестели. Они единственные выделялись на ее бледном, бескровном лице. Прошло меньше суток, но казалось, что гораздо, гораздо больше... Меня тормошили, похлопывали по плечам, закидывали вопросами, и я бормотал что-то в ответ, кивал, даже отвечал впопад, но мысли блуждали совсем далеко.
Наконец, я смог протиснуться сквозь толпу и подойти к ней.
— С возвращением, — Эвелин улыбнулась.
Взгляд невольно скользнул по ее губам, и я вспомнил тот поцелуй, ошеломивший меня в кабинете, и почувствовал себя так, словно кто-то ударил под дых и вышиб напрочь дыхание.
Хотелось прикоснуться к ней, провести пальцами по бледным щекам, на которых даже сейчас не было румянца, но мы были не одни, и все, что я позволил себе — взять ее руку. Мгновение длилось бесконечно, но потом ее холодные, как ледышки, пальцы крепко сжали мою ладонь в ответ.