— Что это? — затаив дыхание, я посмотрела на него.
— Мой подарок на вторую годовщину нашей свадьбы. Собирайся, Эвелин, мы поедем к морю.
Поезд прибыл в прибрежный городок утром. Ветер с моря чувствовался уже на перроне — свежий, влажный, солоноватым.
Городок раскинулся вдоль побережья: низкие каменные дома с черепичными крышами, узкие улочки, рыбацкие лавки, вывески гостиниц, где названия выцветали от соли и солнца. На набережной уже собирались рыбаки, и чайки спорили за добычу у ящиков с уловом.
Мы вышли с чемоданами, которые сразу же забрали носильщики, а Ричард подал мне руку и сказал.
— Я нашел ее.
Сердце, замерев на мгновение, забилось чаще и быстрее. Я сжала ладонь мужа, почувствовав, как от волнения мгновенно заледенели пальцы. Все время, пока мы добирались до этого городка, я пыталась погасить надежду и не позволяла себе утонуть в ожиданиях, которые могут не оправдаться.
Но сейчас... прямо сейчас...
Я вскинула на Ричарда сияющий взгляд. Он довольно усмехался краешком губ.
— Как?.. — только и смогла выдохнуть.
Он медленно увел меня с перрона, пока носильщики шагали позади с нашими чемоданами.
— После смертей герцога Саффолк и Эзры прошел год, они обе стали менее осторожными.
— Обе? — уточнила охрипшим голосом.
— И миссис Фоули тоже, — кивнул Ричард.
Он встретил мой ошарашенный взгляд и небрежно пожал плечами.
— На что ни пойдет мать, чтобы спасти свое дитя.
— Она притворялась все это время? — медленно переспросила я, все еще не веря, что слышу. — Помнишь, мы ведь навещали ее, и она показывала письма от якобы Джеральдин, — я нахмурилась. — И в самый первый визит миссис Фоули выглядела опрятной и жизнерадостной, а когда мы пришли во второй раз, в доме было грязно, повсюду валялись вещи, а она сама выглядела как глубоко несчастный человек...
Ричард кивнул, ведя меня по улице прочь от вокзала. Морской воздух бил в лицо, но теперь я едва замечала его.
— Это была великолепная актерская игра. Или, точнее, защита, — голос его звучал ровно, но взгляд сделался жестче. — Разные письма, ее поведение: то она утверждала, что узнала почерк дочери, а то принималась плакать и говорить, что это не ее девочка. Миссис Фоули всеми силами пыталась спасти дочь. Притворялась, чтобы сбить нас с пути. И Эзру, который явно шел за нами по следу. Он, как никто, знал, что не похищал Джеральдин.
— Сбить со следа нас? Но это не имело смысла! Миссис Фоули сама ведь связалась со мной... — пробормотала я, сбитая с толку. — Если только... если только...
— Если только они не спланировали это с самого начала. Эзра сказал тебе правду, дорогая. Мисс Фоули сбежала от него и украла деньги. Он искал ее, и она знала, что ее не оставят в покое. Ей нужно было сместить с себя фокус. Чтобы ее искал уже не только Эзра, и мы бы мешали друг другу.
— Она знала, что я не смогу отказать ее матери. Что чувство вины заставит меня действовать.
Ричард сжал мою руку.
— Именно на это она и рассчитывала.
Сразу у вокзала мы наняли извозчика с открытой коляской, и через несколько минут увидели гостиницу. Городок был действительно небольшим. Невысокое здание, обложенное светлым камнем, с темно-синими ставнями и яркой вывеской с названием. У входа нас встретил хозяин — сухопарый джентльмен.
Номера были уже готовы: Ричард все устроил заранее. Чемоданы доставили в комнату, но я едва взглянула на интерьер: мысли были заняты совсем другими вещами. Я быстро освежилась после поезда, и мы спустились в зал, где уже накрывали завтрак. Светлое помещение выходило окнами на сад, где цвели розы. Воздух пах свежим хлебом и персиками. Нас проводили к столику у окна, и я, едва сев, сняла перчатки — ладони были ледяными.
Пока я молчала, Ричард заказал чай, яйца, тосты. Когда горничная ушла, и он повернулся ко мне, я выдавила слабую улыбку.
— Ты никогда не спрашивал.
— О чем? — мой частный детектив притворился, что не понял, о чем я говорила.
Я сделала глоток крепкого, горячего чая. Несмотря на то что день был теплым, я словно мерзла изнутри. Меня непрестанно колотил озноб с минуты, как Ричард подтвердил мои догадки относительно приезда в этот городок.
— О том, что произошло между нами в пансионе. Как мы поссорились и не общались несколько лет, а потом я по первому зову ее матери бросилась ей помогать, — прозвучало очень резко и жестко.
Я сделала еще один глоток. Озноб не проходил несмотря на жар в груди.
— Я говорила, что из-за меня Джеральдин получила пониженные оценки. И неидеальную характеристику. А для гувернантки не может быть ничего важнее оценок и характеристики. Без них нет шансов устроиться в приличный дом. Можно сказать, своими действиями я погубила ей жизнь.