К концу первого года службы приказом Главкома ВМФ Илье присвоили звание сержанта, и он стал командиром отделения десантно-штурмового взвода. Главным же событием для него стала публикация его заметки о солдатских буднях морской пехоты в газете Северного флота «На страже Заполярья». Оказалось, это так здорово – быть автором пусть даже коротенького сообщения в газете! Небольшая заметка, под которой стояла его фамилия, вызвала у Ильи бурю эмоций.
Через некоторое время он написал во флотскую газету еще одну заметку, и ее тоже опубликовали! Так еще во время службы в морской пехоте он стал сотрудничать с редакцией газеты «На страже Заполярья», которая и рекомендовала его на учебу в МГУ. Ни о каких других факультетах, кроме журфака, Илья теперь и слышать не хотел. Демобилизовавшись, он все силы бросил на подготовку к поступлению. Теперь у него были для этого все возможности – публикации в прессе, отличные характеристики от штаба командования Северного флота и редакции газеты «На страже Заполярья». Не поступить с такими козырями на журфак Илья не мог.
Приемная комиссия журфака находилась на Моховой, напротив Манежа, – именно здесь был заложен Московский университет, основанный Ломоносовым. Комплекс зданий университета принадлежал факультету журналистики и институту восточных языков. Перед входом на факультет возвышался памятник Ломоносову. Затем, пройдя десяток ступеней, вы попадаете в фойе здания журфака, увенчанного громадным стеклянным куполом, откуда льется мягкий свет, маня каждого, входящего в храм науки.
Вступительные экзамены Илья сдал более чем успешно, умудрившись написать сочинение на «отлично». Это была единственная «пятерка» на весь их поток. Для поступающих на журфак или филфак сочинение – это главный и наиболее ответственный экзамен, поэтому он и идет первым. «Пятерки» за остальные экзамены Илье выставляли уже с оглядкой на его оценки по русскому языку и литературе. Состояние эйфории, которое он испытал, когда ему пришло письмо из деканата о зачислении его на первый курс международного отделения журфака, не передать словами! Сам факт поступления в Московский государственный университет был для него большой победой. Дух захватывало от высоты, которую ему удалось взять.
Атмосфера знаменитого факультета завораживала. Однако в конце августа вместо лекций студентов-международников на целый месяц послали на картошку в Можайский район, и к учебе они приступили лишь первого октября.
Утром студенты поднимались по мраморной лестнице, а после занятий часто собирались у памятника Ломоносову, смотрели на огни Кремля.
Учиться на журфаке Илье было интересно, но главным его увлечением стал альпинизм. На первом курсе он записался в секцию альпинизма МГУ, которая была одной из сильнейших вузовских секций в стране. У него появилось много новых друзей-альпинистов, а на однокурснице-скалолазке – длинноногой блондинке Оксане Шевелевой – он чуть было не женился. Девушка сама затащила его к себе в постель. Родители Оксаны категорически возражали против их неравного, как они считали, брака. Их доченьке, коренной москвичке, Илья совсем не пара. Таких, как он, москвичи презрительно называли «лимита́». Терпеть унижения от ее родителей Илья не собирался и пожелал Оксане найти себе достойного жениха с московской пропиской. На том их отношения и закончились. Да и не любил он ее так, как Настю, которая до сих пор снилась ему «как мимолетное виденье, как гений чистой красоты», и щемило сердце, когда звучала песня Юрия Антонова «Анастасия».
О своих товарищах по школьному ВИА Илья не забывал, но собраться всем вместе, как в старые добрые времена, все как-то не получалось. Лучший друг Саша Винник организовал свою группу, с которой играл на танцах и в кабаках. Их замечательный ударник Валик Шапошников, с первого раза поступивший в медицинский институт, стучал на барабанах в вокально-инструментальном ансамбле ХМИ. От Валика Илья узнал, что у Рената Лапшина погибли родители – в гололед они разбились на семейном «Москвиче-412». По версии ГАИ отец Рената не справился с управлением и вылетел на встречную полосу прямо под колеса КамАЗа. Шансов выжить после такой автокатастрофы у отца с матерью не было.