- Название этой дряни не выговорить, - заметил майор.
- В народе зовётся «навозная лысина», - вспомнил Рябинин.
До сих пор Артур бессмысленно и безмолвно смотрел на свою невесту, ничего не понимая. Но вдруг очнулся, прыгнул к ней, обхватил за плечи:
- Мариночка, почему ты здесь сидишь? Зачем ела эти поганки? А?
Она улыбнулась снисходительно, как ребёнку-несмышлёнышу:
- Артур, ты знаешь танец игривого мухомора?
- Нет.
- Давай научу. Мужчины, и вы примыкайте.
- Борис, вызывай «скорую», - вполголоса сказал Рябинин.
Марина сделала какое-то па, но пошатнулась и чуть было не рухнула на руки Палладьева. И тогда прозвучал скрипучий, но громкий и режущий голос Мамадышкиной:
- Ребята, кончай базар! И попрошу освободить помещение.
- Девка, ты грибов объелась? - фыркнул в усики майор, как заправский морж.
- Гражданка Мамадышкина, в помещении проводится обыск, - растолковал следователь.
- Где ордер?
- Он не нужен, потому что здание временно бесхозное, нигде не числится, хозяина не имеет… Ордер предъявлять некому.
- Мне!
- Мамадышкина, вы всего лишь сторож…
- Ошибаетесь, следователь. Я хозяйка!
- В смысле, исполняете обязанность хозяйки…
- Нет, я собственница, и коттедж мой.
Рябинин пожал плечами: ему надоело удивляться правовой безграмотности людей. Капитан сдержанно фыркнул, майор несдержанно рыкнул. Рябинина удивил не смысл её заявления, а самоуверенно-нагловатый тон. Похоже, грибами она кормила не только Марину, но и сама ела.
- Мамадышкина, собственник, гражданин Сомов, погиб, и коттедж будет принадлежать наследникам.
- Значит, мне, - рассмеялась Антонина.
- Мамадышкина, не гони порожняк, - осадил её майор.
- Наследники - это родственники или супруга, - уточнил Рябинин.
- Я супруга!
- Кого? - не понял капитан, а вообще-то и никто не понял.
- Я жена Сомова.
- На озере поженились? - начал злиться майор.
- Нет, в ЗАГСе.
Палладьев хохотнул, но так слабо, что поперхнулся. Этот хохоток почему-то неприятно кольнул Рябинина. Нет, не хохоток, а манипуляции Антонины. Из рукава, как фокусник, она извлекла документ и сперва махнула перед глазами милиционеров, а затем сунула под нос Рябинину. «Свидетельство о браке». Там удостоверялось, что гражданка Мамадышкина вступила в брак с гражданином Сомовым.
Значит, приятель Сомова перепутал девиц?
- Не может быть, - тихо изумился майор.
- Это почему же? - уже крикливо изумилась Мамадышкина.
- Фальшивка, - заключил Палладьев.
- А ты проверь, - посоветовала Антонина.
- Не фальшивое, - заступился за неё Рябинин, - всё проще… Она обольстила богатого провинциала, женила на себе и стала наследницей.
- Так поступают тысячи баб, - усмехнулась Мамадышкина.
- Но не убивают.
- А чем я убила: пулей, ножом, сковородкой?
- Наркотическими грибами.
- От них не умирают.
- Но можно одуреть, утратить координацию и утонуть. Его, в сущности, утопила.
- Насильно есть не заставляла. Вон Марине они даже нравятся…
Марина с Артуром стояли в стороне, и, казалось, не имели к этой истории никакого отношения. Но они входили в составленное Рябининым уравнение. И вдруг выпали из него, как ненужные величины. Так не должно быть. Или он допустил ошибку?
В этой грибоварочной комнате - вернее в камере - пахло не сухими травами, а дезодорантом, который, видимо, отбивал дух поганок. Похоже, его крепость и мысли отбивала. Сейчас тут бушевали взгляды, как незримые клинки.
Майор с капитаном смотрели на Рябинина, ожидая следственного озарения. Марина смотрела на всех сразу, вернее, сквозь всех. Артур смотрел на Марину не менее безумным, чем она, взглядом.
Но в перекрестии взглядов горели два: неотрывно и проникающе друг в друга. Рябинин в Мамадышкину и Мамадышкина в Артура.
Маленькие немигающие глазки Антонины стали глазищами, да так и остались немигающими. Следователь пытался в них что-то разглядеть. Вернее, не разглядеть - он уже разглядел, - а понять. Там смешались злость и нежность. Злость в её положении понятна, а нежность?
Она же смотрит на Артура…
Рябинин вздохнул. Книги, статьи, лекции, диссертации о причинах преступности… Но разве эти причины поймёшь без психологии? Как же он, следователь прокуратуры, в годах, забыл, что для большинства женщин любовь выше материального? Любовь красивого парня дороже кирпичного коттеджа.
- Артур, у тебя с Антониной был роман? - провокационно и вроде бы не вовремя спросил Рябинин.
- Давно… Не серьёзный…
- Как не серьёзный? - вздыбилась Мамадышкина. - Жениться хотел.
- Что же помешало? - уже не удивился Рябинин.
- Жилплощади не было, - зло усмехнулась Антонина.
- Теперь жилплощадь у вас есть.
- Не говорите ерунды! Я люблю Марину…
Мамадышкина чёрным мраком взвилась на ровном месте и прыгнула к Марине. Та отпрянула. Но Антонина схватила её за плечи и начала трясти с такой силой, будто хотела, чтобы отскочила голова и покатилась по полу
- Артур! Смотри, какую дуру ты полюбил! В глазам одни глюки. Глянь в них - там сполохи безумия. Мелет всякую дурь. Про твою любовь она давно забыла. Артурчик, зачем она тебе, милый?
Капитан отцепил её руки и отстранил. Тягучая и непонятная тишина, казалось, запечатала всем рты. Или ждали, что скажет следователь?
Рябинин молчал, как бы умещая это событие в своё сознание. За долгую практику он впервые столкнулся с таким оригинальным преступным мотивом…
Обкормив соперницу галлюциногенными поганками, представила её жениху как выжившую из ума.
- Собирайся, милая, - не дожидаясь рябининских слов, сказал майор.
- Куда?
- Она спрашивает? - изумился Палладьев.
- Гражданка Мамадышкина, - очнулся следователь, - вы задержаны за убийство одного человека и причинение вреда здоровью другому.
Слова Рябинина как-то встряхнули её, словно налетевший шквал. Захотелось скрутить Антонину в непомерную грибную чёрную ножку. От усталости ли, от страха ли или желания быть понятой она навалилась на следователя с выкриком:
- Я люблю Артура!
- Нет, это не любовь.
- Следователь, может, я ошиблась… Но любовь всегда права. Это все знают.
- Я не знаю.
- Послушайте песни. Любовь всегда права!
- Мамадышкина, всегда прав ребёнок, обиженный, больно и голодный…
- Но я люблю Артура!
- Нет, это не любовь, - повторился Рябинин.
- А я докажу, - внятно прошептала Антонина.
Она сделала шаг назад, изогнулась невероятной дугой и схватила со стеллажа гранёный стакан с прозрачной едкостью. Видимо, Рябинина и капитана шарахнула единая догадка их криминального опыта, когда из-за ревности плескали сопернице кислотой в лицо. Они дружно подскочили к Марине и загородили её…
Антонина лишь улыбнулась неожиданно покорной улыбкой и поднесла стакан к своим губам. Тогда он бросились к ней, чтобы выбить его из рук, но не успели - она выпила его залпом и бросила пустой стакан под ноги.
Выжидательная тишина остановила их. Чего ждёт человек, когда не знает, как поступить? Но тишину нарушили слова Антонины, которые были тише этой тишины:
- Артур… вот моя любовь…
Она начала оседать на пол. Палладьев успел подхватить её под руки. Майор хотел вызвать «скорую», но вспомнил, что она уже вызвана. Он расстегнул Антонине ворот, но её дыхание уходило в тишину. По неподвижному взгляду майор понял, что она уже ничего не видит.
Артур кинулся к ней:
- Тоня, я верю!
- Нет пульса, - остановил его майор и спросил Рябинина: - Сергей, так это не любовь?
- Не знаю… - признался следователь.