Он снова поворачивается ко мне.
— Я просто не могу поверить, насколько глу… Ладно, ничего. Все нормально. Нет. Ты просто продолжай, Эрин.
Он замолкает и возвращается к своему столу, сосредоточиваясь на рабочих бумагах.
— Насколько глупо что, Марк? Что? Прости, что я не понимаю, но… Просто скажи мне, что хотел, пожалуйста. Сегодня был сложный день, и я считаю, что справилась хорошо, так что если у тебя проблемы с тем, что я делаю, не мог бы ты, пожалуйста, их озвучить? Или, еще лучше, почему бы тебе не поделиться своими идеями, Марк? — требую я.
Он бросает свое занятие и смотрит на меня.
— Эрин, в кармане твоего второго пальто я нашел визитку старшего инспектора Фостера. — Марк говорит очень тихо, он не злится, он разочарован, что куда хуже. Он не думал, что мы будем так поступать — что-то скрывать друг от друга. — Прежде чем ты спросишь, отвечу: я искал ключи. Когда ты собиралась рассказать мне о нем, Эрин? Ты меня до смерти напугала! Когда ты перестала мне все рассказывать? — Марк смотрит на меня, и в его глазах боль. — Первым делом я подумал, что ты общалась с полицией по поводу сумки. Я думал, ты во всем призналась. Мне пришлось искать в интернете информацию об этом парне. Тогда я узнал, что дело в борьбе с терроризмом, и окончательно запутался в том, что происходит. Я даже начал воображать, что у тебя с ним роман или вроде того. Зачем тебе его визитка? А потом, как последний жалкий идиот, я полез проверять твою почту — и слава богу! Слава богу, что я увидел твое письмо Филу по поводу вчерашнего. По поводу Холли. Так что теперь я хотя бы знаю, что ты прячешь от меня свою работу. Это нормально, Эрин, но не отгораживайся от меня вот так, хорошо? У меня есть право знать, что происходит. Хранить секреты, особенно о полиции, в такое время, как сейчас… Именно так все и разваливается. — Он с обвиняющим видом хмурится на меня. — Я не собирался об этом говорить, я думал, ты расскажешь мне сама, в свое время, но, наверное, нам лучше разобраться со всем сейчас, да? — Он говорит спокойно, но его слова как будто грохочут у меня в голове. — Если начнут к тебе присматриваться, то, что увидят, будет выглядеть очень плохо. А если инспектор Фостер получит видеозаписи твоих передвижений, станет еще хуже.
Он прав, конечно. А я веду себя как идиотка. Если все пойдет не так, я окажусь по уши в дерьме.
— Просто скажи мне, что мы во всем этом вместе, Эрин. Ты больше ничего от меня не скрываешь, правда?
Это серьезный вопрос, который требует серьезного ответа. Я чувствую важность момента. Марк выдвигает ультиматум: либо я принимаю его, либо нет, но полумер он не признает.
Я все еще не рассказала ему о беременности, о том, что Эдди знает, где мы живем, знает о нас все, но я не могу сейчас ему в этом признаться. Я и без того стою на зыбкой почве. Я ведь вела себя безответственно, бегала по городу, рискуя всем, лгала. Представьте, что будет, когда он узнает, что я творила все это, нося в себе нашего ребенка. Если я расскажу ему об этом сейчас, я могу разбить ту хрупкую вещь, которую мы с ним так долго создавали.
Он ждет моего ответа. Он искренне обеспокоен. А мне плохо. Очень плохо.
— Марк, прости. Мне очень жаль. Я собиралась рассказать тебе после того, как мы продадим бриллианты. Я всего лишь не хотела, чтобы ты волновался. И если бы я считала, что Энди… прости, старший инспектор Фостер пустил за мной слежку, я ни за что не пошла бы в Хаттон-Гарден, клянусь. Нам правда нужно избавиться от бриллиантов, ты ведь это понимаешь? Особенно сейчас.
Он уязвлен. Я это вижу, хоть он явно не желает мне этого показывать. Но миг спустя он кивает. Он знает, что мы должны избавиться от камней.
Я киваю ему в ответ.
— Так что мы с тобой согласны: нам нужно продать камни как можно скорее. Нужно убрать их из дома, положить деньги в банк так быстро, как только сумеем управиться, да? — Это вопрос. Если он хочет, чтобы я бросила все сейчас, я брошу. Я слишком люблю его, чтобы давить на больные мозоли.
Он на миг замирает, потом снова кивает.
— Согласен.
— Я должна была рассказать тебе об инспекторе Фостере. Марк, прости меня. — Я надеюсь, что он мне хотя бы слегка улыбнется, и он меня не разочаровывает. Боже, как я его люблю!
Я пересекаю комнату и обнимаю его.
— Только не заводите себе подобных привычек, миссис Робертс. — Он привлекает меня к себе. — Давай продадим эти чертовы бриллианты.
Я прижимаюсь к нему, чувствуя облегчение.