Но как только он подумал об этом, сразу почувствовал себя виноватым. Клэр не болеутоляющее средство, и он не имеет абсолютно никакого права использовать ее подобным образом! Она женщина со своими заботами, каждая из которых так же важна, как и его собственные.
Но даже это мимолетное чувство вины не могло заставить Алана уйти. Не могло заставить его остановиться и не целовать Клэр. Желание ее тепла и близости стало почти отчаянным…
И все-таки не настолько, чтобы не понимать, как она боится. Ее грудь, живот, бедра плотно прижимались к нему, он чувствовал, что Клэр изо всех сил преодолевает страх. И, прежде чем потерять голову, он сказал:
— Ты прекрасная и сексуальная женщина, Клэр Келтон, но мне лучше сейчас уйти, пока я не наделал глупостей.
Алан надеялся, что Клэр доверится ему, расскажет о своих страхах, и тогда они вместе справятся с ними. Но она не сделала этого. Тихий вздох сожаления вырвался у нее, и она медленно отстранилась. И тут уж ничего не оставалось, как отпустить ее.
Пару минут спустя Алан стоял на улице рядом со своим автомобилем, и ледяные струи дождя стекали по его щекам. Была темная холодная ночь, и он подумал, что никогда еще не чувствовал себя более одиноким.
— Девяносто девять, сто…
Алан выпустил теннисный мяч и какое-то время, не мигая, смотрел, как тот скачет по полу комнаты мотеля. Он был готов разнести здесь всю мебель! За окном шумно завывал ветер, капли дождя громко ударяли в стекло. Все в Крофорде, кроме него, давно спали.
Алан изо всех сил сопротивлялся желанию вытащить пистолет и попробовать, сможет ли крепко держать его. Надо же наконец выяснить, помогают ли ему эти проклятые упражнения. Сколько можно твердить себе, что он все равно выздоровеет и сумеет восстановить полную подвижность и силу руки?! Но у него нет способа объективно оценить улучшение, нет гарантий, что оно будет достаточным и позволит вернуться к работе. Его рука должна действовать безупречно! Не надо торопить события, скоро он узнает все наверняка. Совершенно ни к чему впадать в крайности, то отчаиваясь, то стараясь убедить себя, что улучшение есть. Так и свихнуться недолго!
С вздохом разочарования Алан шлепнулся на постель и постарался не думать о своем более чем туманном будущем. Он пытался отогнать и мысли о леди-адвокате, но это оказалось еще труднее.
Только такой дурак, как он, мог оказаться в подобных обстоятельствах! Она пуглива как девочка, никогда не знавшая любви. А ведь это умная взрослая женщина, была замужем, у нее сын… Черт возьми! Неужели ее брак был настолько неудачным, что теперь она шарахается от мужчин, и сама мысль о физической близости приводит ее в трепет?! Но самое нелепое — Алан не был уверен, что сможет ограничить встречи с Клэр чисто деловыми рамками. Что-то в этой женщине притягивало его совершенно непостижимым образом. И он знал, что не успокоится, пока не поймет, почему она не хочет довериться ему…
Готовый зарычать, Алан взглянул на часы и решил, что сейчас позвонит сестре и разбудит ее. Так же, как она когда-то будила его среди ночи, когда Бэзил, ее муж, приходил пьяным и ругался.
Проклятье! Размышляя о браке Клэр, Алан не случайно вспомнил сестру и ее тягостное супружество. Сколько раз он просил ее оставить мужа, предлагал безопасное убежище, обещая защитить от этого презренного типа! Но так же, как многие жертвы, Мэри упорно верила Бэзилу, когда тот плакал и клялся, что никогда больше не будет пить. И как можно было верить этому негодяю, когда он обвинял жену, что та провоцирует его на жестокость! Бэзил уверял, что не ударил бы ее, если бы она не сделала картофельное пюре слишком жирным… И Мэри верила! Верила, что если бы она была лучшей женой, то Бэзил не бил бы ее вообще.
— Черт возьми!
Вырвавшееся у Алана ругательство резко нарушило тишину темной комнаты. Всегда трудно понять со стороны, почему кто-то соглашается иметь дело с таким дерьмом, как Бэзил. Трудно понять, почему женщина может выносить подобное обращение так долго. А ведь некоторые терпят всю жизнь! Мэри не стала, потому что у нее была альтернатива.
Алана поднимали с постели много раз в жизни. Обычно — из-за работы, но достаточно часто — Мэри. Сколько раз он брал трубку и слышал испуганный шепот ее, со слезами умоляющей его приехать и забрать ее и детей, потому что Бэзил опять напился! Сколько раз он умолял сестру развестись, а потом слушал, как она уверяет, что просто ударилась лицом, когда упала. Или еще хуже: настаивала, будто Бэзил вовсе не хотел бить ее, что она не собирается из-за нескольких синяков отправлять его в тюрьму… Но чего уж совсем нельзя было слышать, так это когда Мэри начинала говорить, что во многом она виновата сама, дескать, не так что-то сделала или сказала…