Я надеялась, что небольшая демонстрация верности успокоит Стокера, но его настроение не изменилось. Выражение лица виконта стало мягко-насмешливым. Он сделал глубокий глоток виски, пока Стокер и я старательно избегали смотреть друг на друга.
— Коллеги и друзья! Как прохладно.
Неизменно опасные и увлекательные расследования свели нас вместе, породив доверие, которое ни один из нас не приветствовал полностью. Стокер и я были одинокими существами, но обнаружили между собой исключительное взаимопонимание. Что будет с этим дальше, я не могла сказать. Несмотря на шесть месяцев, проведенных на расстоянии друг от друга, меня не покидали мысли о той последней знаменательной встрече. Невысказанные, но ясные слова висели в воздухе, загоняя меня в опасную близость к признаниям, которые невозможно отменить; к обещаниям, которые пришлось бы нарушить. Я поочередно то проклинала, то поздравляла себя с тем, что мне удалось избежать скучной семейной жизни — судьба, которую я считала хуже бубонной чумы. Как-то в момент уязвимости я поклялась себе никогда не быть низведенной к роли жены и матери. Стокер был единственным, кто мог ослабить мою решимость; и я сумела убедить себя, что это было бы ошибкой. Я не была создана для обычной жизни, и потребовался бы необыкновенный человек, чтобы жить со мной на моих условиях.
Способность охотиться на мужчин с той же ловкостью и умением, что и на бабочек, была предметом моей гордости. Только один вид постоянного трофея интересовал меня, и у него были крылья. Мужчины дарили мне миг наслаждения, но постоянный компаньон стал бы осложнением. По крайней мере, это то, что я говорила себе. Возможно, именно эта неуловимость делала меня привлекательной для противоположного пола.
Его светлость признал поражение. Виконт был щедро похотлив в своих комплиментах. Его манера разговаривать обычно изобиловала восхитительно возмутительными комментариями.
Я никогда не воспринимала Тибериуса всерьез. Зато Стокер относился к нему слишком серьезно, что объясняло их отсутствие симпатии друг к другу. Как и в бытность мальчишками, они часто упирались рогами. И хотя ни один из них никогда не признался бы, я подозревала, что они наслаждались этими битвами гораздо больше, чем цивилизованными отношениями с другими братьями.
Стокер сердито посмотрел на виконта. Тот поднял ладони верх, на левой руке блестело кольцо с гербом Темплтон-Вейнсов.
— Мир, брат мой. Я чувствую, ты проклинаешь меня.
— И тем не менее ты все еще дышишь, — меланхолично отметил Стокер. — должно быть я неправильно это делаю.
Я закатила глаза к небу.
— Стокер, прошу тебя, веди себя прилично или убирайся. Я до сих пор не знаю цели визита его светлости.
— Единственная причина — мое восхищение! — польстил его светлость с отточенной практичностью.
Стокер издал тихий рычащий звук. Его брат продолжал, притворяясь, что не слышит:
— Я скучал по вам во время вашего пребывания за границей, моя дорогая. И, как это бывает, у меня есть дело. Точнее, дело для вас, дорогая леди, но удовольствие для меня.
— Продолжайте, — призвала я.
— Скажите мне, мисс Спидвелл, в ваших путешествиях по нашей прекрасной голубой планете, вы когда-нибудь сталкивались с бабочкой Romilly Glasswing?
— Oleria romillia? Конечно, нет. Неуловимая как Rajah Brooke Birdwing и вдвойне ценная. Увы, к сожалению, вымерла. Я видела только один сохранившийся экземпляр в частной коллекции, да и тот в ужасном состоянии.
Виконт поднял руку.
— Не совсем вымерла, как это порой случается.
Мое сердце сильнее забилось в груди, кровь горячо прилила к щекам.
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, что в природе еще остались экземпляры. Вы знаете происхождение названия?
Я пересказала факты быстро и точно, как школьница на любимом уроке:
— Oleria romillia была названа в честь Евфросинии Ромилли, одной из величайших лепидоптерологов в истории нашей страны. Основала Аурелианское Общество Западного Графства — передовое сообщество охотников на бабочек в Британии, пока не слилось с Королевским Обществом Аурелианских Исследований в 1852 году. Она обнаружила Glasswing на побережье Корнуолла.
— За побережьем Корнуолла, — поправил виконт. — Так получилось, что Ромилли владеют островом Сан-Маддерн, недалеко от маленького портового городка Пенкаррон.
— Приливный остров? Как Мон-Сен-Мишель?
Этот остров был одной из самых знаменитых достопримечательностей Корнуолла. Он поднимался из моря стрелой из серого камня и тянулся высоко вверх. В солнечные дни его заполняли любители пикников, туристы и прочие нежелательные гости.