Но все же он успел разглядеть на палубе у люков накрытые брезентом штабеля из продолговатых ящиков. Было ясно, что в них винтовки. Ящики по всем признакам подняли недавно из трюма и собираются сгружать. Зачем? Для новых солдат? Откуда они у белых?
— Пойдем вдоль берега, — объявляет Избасар.
Ахтан достает из потайного места морской бинокль и, накрывшись сетями, ложится на носу рыбницы. Дует попутный ветерок. Мимо бегут камышовые бухточки, они плавятся на солнце и топят в просвеченной до глубины морской воде свою зелень и свою желтизну. Показывают наготу и небольшие заливчики с белесыми песчаными откосами, где отдыхают сытые бакланы и чайки. Изредка на берегах заливчиков мелькают то одинокий рыбацкий шалаш, то юрта.
Было ясно, что подходы к Ракуши не охраняются. Видимо, и мысли не допускали деникинцы о возможности высадки здесь красного десанта, надеялись на англичан: такие корабли, такая орудийная мощь!
Когда стали приближаться к Ракуши, навстречу показались хорошо знакомые Избасару серые очертания «Ардагана» — грузо-пассажирского парохода. Раньше этот пароход обычно ходил между Баку и Астраханью, перевозил пассажиров и разную кладь. Сейчас на его палубе были солдаты.
— Эй, на лодке, заснули, растак вашу так, — послышалось с мостика парохода. — Куда прете! Глаза повылазили? Вот шарахну, узнаете.
Мимо скользнул давно не крашенный, облупившийся пароходный борт. Молчаливые взгляды пожилых седоусых солдат, одетых в непривычного покроя рубахи с множеством карманов, провожали лодку.
— Совсем, однако, старики, — удивился Ахтан. — Разве таким охота воевать? Им дома сидеть надо, внуков пасти.
— Глядите, и казахи есть! — подхватил Кожгали.
— Правда! — подтвердил Избасар. — Значит, Деника совсем стал плохо жить. А?
— Плохо, поди.
— А Киров нам чего говорил? Забыли?
— Забыли, Избаке, скажи снова.
— Толкнуть, он сказал, Денику хорошо, — и Деника покатится долой, не удержишь. Выдохся Деника.
— Выдохся? Как это? — не понял Ахтан.
— Как лошадь, которую загнали.
Приподнявшись на локтях, внимательно смотрел вслед удалявшемуся пароходу и Ян.
— Я на англичанке много винтовок видел. А тут как раз солдат новых везут. Может, белые чего-нибудь задумали? Узнать бы, — почесал Избасар переносицу. — Ловцов надо поспрашивать.
— Обязательно надо, — подтвердил Кожгали.
Ахтан неожиданно захохотал:
— Ты как летел с англичанки, Избаке! Ой-бой, как чайка! Я думал, на дно моря уйдешь.
— Они тебя раз-два, раз-два, и ты как раплан, — засмеялся вслед за Ахтаном Кожгали и раскинул руки, как крылья.
Скобка усов над губой Избасара старалась побороть смех. Но она дрогнула, и губы разъехались в стороны.
— Ох-хо-хо, — разразился смехом Избасар: — Как айрплан летел, говоришь?.. Ох-хо-хо! — Вернусь к Кирову, скажу: «Давай айрплан, летать буду, умею».
Поравнялись с бухтой. Избасар велел готовить сети.
— Может, опять повезет? — подмигнул он друзьям.
За корму с легким шуршанием поползли, шлепаясь об воду, поплавки.
Возвращался в этот вечер Избасар с друзьями с лова, когда по всей косе догорали костры. На дне причалки трепыхались крупные сазаны, толстые лещи и небольшой темноспинный осетр.
— Здоровы ли пришли? — из темноты выдвинулась фигура одноглазого. — С уловом?
«Ждет, следит», — понял Избасар.
— С уловом, — ответил он и подал Бейсенгали осетра. — Прямите от первой удачи.
Тот поколебался, все же взял рыбину и ответил по-рыбацки.
— Пусть будет всегда ваш улов равен этой щедрости, — и, помолчав, добавил: — Идемте к костру, чай вскипятили.
Избасар, кивнув, стал выбрасывать рыбу к ногам спешивших сюда со всех сторон ловцов.
— Берите, счастья нам пожелайте.
— Желаем, желаем, — отвечали рыбаки.
— Счастье-то, как видать, вы нам привезли. Неделю пустые с промысла вертаемся, — сказал старый ловец с окладистой русой бородой, прикидывая на изъеденной солью ладони огромного леща. — Пошла, знатца, рыба, завтра и мы, знатца, с уловом будем. Побегу, обскажу своим.
Прихватив одежду, Избасар с Кожгали пошли по косе к костру Бейсенгали. Ахтан остался с Мазо.
— Сюда давайте, — встретил их Байкуат. — Кошму для вас постелили.
— А третий где? — настороженно спросил сидевший у костра Бейсенгали, выставляя на середину кошмы деревянные кисе и блюдо с рыбой.
— Остался. Там, больной, — ответил Избасар.
И разговор сразу перекинулся на сегодняшний улов. Подошли еще рыбаки, принялись расспрашивать, где кидали сети. Намечали сообща места завтрашнего лова.