Он не мог окончательно определиться с этим человеком. Он раскрыл ладонь.
«Могу ли я еще раз увидеть этот камень, пожалуйста?»
«Да, — ответил Прайор, — конечно, можете».
Снова достав его, он отдал Лимингу.
«Странно», — сказал детектив, внимательно изучая его. «Вы уверены, что именно это ударило вас по затылку?»
«Да, сержант, я нашел его на платформе».
«Тогда почему на нем нет твоей крови?»
Когда Мадлен снова осталась одна, она удалилась в свою студию и снова прочитала письмо. Оно больше не вызывало у нее прежнего волнения.
Лидия и отец Мадлен лишили его магии.
Кто-то был настолько впечатлен ее художественным талантом, что захотел заказать у нее картину. Тот факт, что у Лайонела Фэрбэнка уже были отпечатки ее работ, говорил о том, что он любил железные дороги и то, как она изображала их на холсте. Мадлен хотела немедленно ответить на его предложение и договориться о встрече, чтобы обсудить условия заказа.
Она больше не стремилась к этому, потому что Лидия посеяла в ее сознании семена сомнений, вызвав вероятность (пусть и весьма отдаленную), что ее поклонник может оказаться не тем, за кого себя выдает, и даже может представлять для нее угрозу.
Калеб Эндрюс высмеял приглашение, заявив, что его дочь не может нарисовать картину локомотива GWR, потому что он сочтет это оскорблением для себя. Его преданность LNWR
было таково, что он не мог вынести ее интереса к другим железнодорожным компаниям. Ее готовность принять заказ высвободила все его предрассудки и оставила ее в раздумьях, что ей делать. Если она откажется от заказа, она отвергнет того, кто явно имел страсть к железнодорожному искусству; если же, с другой стороны, она примет его, она оттолкнет своего отца. Мадлен боролась с вопросом, что важнее — ее работа или чувства ее отца.
Подумав, она решила, что мгновенный ответ Фэрбэнку будет ошибкой. Больше всего ей был нужен совет мужа.
Рано или поздно он напишет ей из Норвича, и у нее будет адрес, по которому она сможет с ним связаться. Колбек будет всем сердцем
на ее стороне, и она чувствовала необходимость в его поддержке. Отложив письмо в сторону, она взяла кисть и подошла к мольберту.
Осмотрев отсек, в котором был убит Джарвис Сварбрик, Колбек попросил позвать начальника станции. Фрид повел его обратно к платформе, заверив его, что Нед Григсон, начальник станции, как сообщается, был опорой в чрезвычайной ситуации.
Когда среди пассажиров распространился слух, что в их поезде кого-то застрелили, начался страх и волнение. Все, чего хотелось большинству людей, — это как можно скорее покинуть станцию. Григсону каким-то образом удалось успокоить взволнованных пассажиров, убедив их покинуть поезд организованно, а не спешить к выходу.
В тот момент, когда он увидел начальника станции, Колбек поверил отчету о его действиях. Умный, стройный и прямой в своей форме, Григсон был необычайно высоким мужчиной средних лет с крепким рукопожатием, теплой улыбкой и серебристой бородой. Казалось, он воплощал мудрость, компетентность и непринужденную власть. Приняв его за чистую монету, Колбек осмелился поверить, что он наконец встретил кого-то, работающего на ECR, кто действительно, похоже, знал, что делает.
«Приятно познакомиться с вами, инспектор», — сказал Григсон голосом одновременно глубоким и обнадеживающим. «Ваша слава идет впереди вас».
«Я тоже слышу о вас хорошие отзывы, мистер Григсон».
'Спасибо.'
«Что касается славы, то это скорее бремя, чем благословение. Действия человека всегда оцениваются по его прошлым достижениям, и ни один человек не может все время делать правильно».
«Кажется, ты справляешься», — сказал Фрид. Он повернулся к Григсону. «Инспектор хотел бы задать тебе несколько вопросов, Нед».
«У меня было предчувствие, что он мог бы это сделать», — сказал Григсон с улыбкой, — «поэтому я принял меры предосторожности и написал отчет о том, что произошло, пока это было еще свежо в моей памяти. Если вы захотите зайти в мой кабинет, вы оба сможете его прочитать».
«Я очень благодарен вам, — сказал Колбек. — Вы, очевидно, человек дальновидный».
«Это экономит время».
Григсон провел их в свой кабинет, большую, исключительно опрятную комнату с диаграммами и расписаниями, аккуратно прикрепленными к стенам. Когда его гости сели
Спустившись, он передал Колбеку свой отчет. Начальник станции нисколько не смутился присутствием председателя ECR.
«Я не буду извиняться за наши недостатки, — сказал он, — потому что их слишком много. Я лишь выражу вам свое сочувствие в связи с тем, что вам пришлось ехать из Бишопсгейта, нашей конечной станции в Лондоне. Мистер Фрид знает, что я невысокого мнения об этом».