«Да, да», — сказал Фрид. «Это само собой разумеется».
«Это любезное приглашение, сэр», — сказал Колбек, — «но мы бы предпочли… побыть одни».
«Конечно, ты хочешь, и мы не ждем, что ты останешься в главном доме, пока моя жена и я будем следить за тобой, как ястребы. Это только помешает тебе. У нас есть коттедж на территории. Ты и сержант можете пользоваться им, а также услугами горничной и, конечно, нашего повара».
'Хорошо …'
«Мы не будем слушать никаких споров», — сказала Антея. «Все решено».
«В коттедже вы будете чувствовать себя гораздо более уединенно», — утверждает Фрид. «Если вы остановитесь в отеле, вас будут донимать репортеры».
«Это соображение», — признал Колбек.
«Мы с женой будем рады выступить в качестве ваших хозяев».
«Да», — сказала она. «У нас есть только одно требование, инспектор. На территории не допускается употребление алкоголя. Воздержание — добродетель, которая мне дорога. Я рассчитываю на то, что вы и ваш спутник не принесете на нашу территорию опьяняющую жидкость. Это понятно?»
Это был скорее приказ, чем вопрос.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Не осознавая этого, Виктор Лиминг был прав. Суперинтендант был другим человеком. Внешняя стальная оболочка могла вернуться, как и едкий язык, но они скрывали его боль и его глубокую неуверенность.
Эдвард Таллис никогда не боялся опасности в прошлом. Его военная карьера раз за разом бросала его в опасные ситуации, и – особенно в Индии – он всегда выживал в них. Было также много случаев во время его службы в столичной полиции, когда он сталкивался с отчаянными преступниками, не дрогнув. В него стреляли, его кололи ножом, избивали дубинкой и даже надевали веревку на шею, но он все равно в конце концов победил. Таллис казался непобедимым.
Невооруженным глазом он по-прежнему оставался той же грозной фигурой, которой был всегда.
Однако под устрашающим панцирем наблюдалась устойчивая потеря веры в себя. Он был вынужден признать, что он все-таки смертен, и что — если бы не вмешательство других — он бы сейчас был в своей могиле. Когда его похитили, когда он гостил у старого армейского друга, его держали в плену двое жестоких людей, которые уже написали свои имена на его смертном приговоре. Как бы он ни старался, он не мог сбежать сам.
Он был полностью во власти своих тюремщиков, а милосердие было для них совершенно чуждым понятием.
Если бы его спасители пришли на час позже, они бы нашли окровавленный труп Эдварда Таллиса. Эта мысль преследовала его постоянно и не давала спать по ночам. Именно поэтому он вернулся в Скотленд-Ярд намного раньше, чем следовало, пренебрегши советами своего врача. Дома он мучился; в своем кабинете, покуривая свою привычную сигару, окруженный доказательствами своего статуса, он мог притворяться бессердечным солдафоном, которым всегда был. Но даже там он больше не был в безопасности. Воспоминания о похищении все еще тревожили его на глубоком уровне.
Хотя он пытался читать отчет, его мысли были далеко, сосредоточенные на ферме в Кенте, где его держали в плену в ожидании казни. Он чувствовал, как веревки вгрызаются в него, как голод грызет его живот, как чувство изоляции заставляет его дрожать. Он
слышал торжествующие ухмылки двух мужчин, которые издевались над ним и угрожали ему.
Чем больше он думал об этом, тем сильнее становились его мучения. В его лихорадочной реконструкции событий не было спасения от рук его трех коллег. Таллис был совершенно беспомощен, не мог говорить, не говоря уже о том, чтобы двигаться. Он был как туша, подвешенная на крюке, слушающая, как затачиваются лезвия. Когда страх усилился, он закрыл глаза и тщетно пытался отгородиться от ужаса.
«Суперинтендант…» — раздался неуверенный голос.
Таллис едва расслышал звук.
«Суперинтендант…» Теперь голос звучал громче.
«Кто это?» — спросил Таллис.
«Это я, сэр, констебль Хинтон».
«Слава богу! Ты все-таки пришел за мной?»
Он открыл глаза и увидел молодого детектива, стоящего посреди комнаты. Таллис вообще не был связан. Он был свободен.
Хинтон извинился. «Я стучал, сэр», — сказал он. «Когда вы ничего не сказали, я вошел сам».
«Как долго вы там находитесь?»
«Должно быть, через пару минут, сэр».
«Правда?» Таллис был в ужасе. Погруженный в мысли, он понятия не имел, что кто-то стоит всего в нескольких футах от него. Его гнев вспыхнул. «Какого черта тебе надо?»
«Я принес вам этот телеграф», — сказал Хинтон, шагнув вперед, чтобы осторожно положить его на стол, словно просовывая еду сквозь прутья клетки со львом. «Это от инспектора Колбека».
«Перестань на меня так смотреть!» — рявкнул Таллис.
«Прошу прощения, сэр. Могу я пойти?»