«Это может не продлиться долго, Виктор».
«Да, так и будет — он осознал ошибочность своего пути».
«Он пережил ужасный опыт, — утверждал Колбек, — который потряс его до глубины души и оставил после себя множество синяков. Но эти синяки с каждым днем проходят. Когда они исчезнут, тот же Эдвард Таллис вернется к жизни».
«На этот раз я не согласен, сэр».
«Значит ли это, что вы рискнули бы сделать ставку?»
Прежде чем Лиминг успел ответить, в дверь вежливо постучали, и она открылась, и появился тот самый человек, о котором они говорили.
Таллис был необычно подавлен, его тело обмякло, а блеск в глазах сменился нерешительным взглядом.
«Можем ли мы вам помочь, сэр?» — спросил Колбек.
«Это не мне нужна помощь, — ответил Таллис, — но вы, безусловно, можете помочь железной дороге Восточных графств. Ее телеграф вызывает вас по имени».
«Это очень приятно».
«Вы и сержант должны немедленно отправиться в Норидж».
«Но мне нужно кое-кого навестить, сэр», — сказал Лиминг.
«Отменить договорённость».
«А разве мы не можем завтра поехать в Норидж?»
«Ты меня услышал».
«Это очень особенное событие».
«Это дело имеет приоритет».
«Я честно обещал своей жене, что…»
Слова замерли на его губах, когда он увидел, как Таллис претерпевает внезапную трансформацию. Это было необычно. Исчезли вежливые манеры и мягкий голос. Их тут же сменила старая свирепость и привычное рычание. За несколько секунд суперинтендант стал больше, громче и бесконечно более враждебным.
«Ты знаешь мой девиз, Лиминг. Работа прежде всего».
«Да, сэр», — сказал другой, съежившись.
«Какая-нибудь ничтожная затея с вашей стороны ничтожна по сравнению с ужасным убийством в поезде».
«Да, сэр».
«Тогда почему ты смеешь подвергать сомнению мой приказ?»
«Это была ошибка, суперинтендант».
«Увы, это не новость. Вся ваша карьера в Скотленд-Ярде — это сборник ошибок».
«Это несправедливо, сэр», — сказал Колбек, приходя на помощь своему другу.
«Сержант Лиминг был образцовым детективом. В этом здании нет никого надежнее него».
«В каком-то смысле, — сказал Таллис, — вы совершенно правы. Сержант всегда может поставить семью выше долга и задавать глупые вопросы в самое неподходящее время. Короче говоря, он абсолютно ненадежен ».
«Это немного грубо, сэр», — проблеял Лиминг.
«Это и жестоко, и несправедливо», — утверждал Колбек. «Но давайте обратим внимание на призыв о помощи. Кто является жертвой убийства?»
«Приходите ко мне в кабинет, и мы уделим этому вопросу все свое внимание». Таллис посмотрел на несчастного сержанта. «Мы сможем обсудить преступление более разумно, без раздражающего присутствия человека, одержимого своей светской жизнью и готового совершить свою последнюю ошибку».
Он выбежал из комнаты, оставив Лиминга ошеломленным, словно от удара.
Колбек насмешливо приподнял бровь.
«Ты все еще считаешь его новым человеком, Виктор?»
Теперь, когда ей исполнился первый день рождения, Хелен Роуз Колбек стала еще более заметной фигурой в семье. Сделав первые неуверенные шаги, она быстро научилась смело ходить по комнате и не обращать внимания на падения. Ее личность расцвела, ее смех был заразительным, а из ее уст вырывались узнаваемые слова. Лицо ребенка светилось тем, что ее родители решили считать смесью счастья и интеллекта. Казалось, каждый день приносил какое-то небольшое, но захватывающее развитие. Всякий раз, когда Колбек возвращался домой с работы, его жена встречала его последним бюллетенем.
Хотя Мадлен нравилось проводить больше времени с дочерью, это имело свою цену. Она больше не могла исчезать в своей студии большую часть дня и посвящать себя своей последней картине. Потребности Хелен были на первом месте. Поиграв с ней этим утром, ее мать была рада, когда няня пришла уложить ребенка спать, как обычно. Это дало бы Мадлен драгоценное время для работы. Однако прежде чем она успела подняться наверх, ее перехватила служанка, которая вручила ей только что пришедшее письмо. Поскольку она не узнала элегантный
Почерк, любопытство Мадлен было возбуждено. Она сразу же открыла послание и прочла его.
Ее глаза расширились от удивления и восторга.
В своем кабинете Таллис вернулся к своему прежнему состоянию, выпрямился во весь рост, сердито посмотрел на Колбека и хрипло пробормотал свой вопрос.
«Ну, что ты думаешь?»
«Я думаю, что железнодорожная компания Eastern Counties оказала нам услугу», — сказал Колбек, возвращая ему телеграф. «Как правило, любая просьба, которую мы получаем, лаконична до грубости. Эта просьба на самом деле дает нам некоторую реальную информацию».