«Это не их дело».
«Они сделают это своим бизнесом. У ECR всегда была плохая пресса.
Мы — любимый мальчик для битья некоторых газет. Если бы они брали у вас интервью в таком состоянии, они бы сразу почувствовали подводные течения. Это то, чего вы хотите?
«Нет, это не так», — признал Сварбрик. «Именно поэтому я отказался давать им что-либо большее, чем несколько комментариев».
Фрид вздохнул с облегчением. «Слава богу за это!»
«Мне постоянно задавали один вопрос, но если вы читали утренние газеты, вы наверняка видели мой ответ».
«Я только мельком взглянул на них, Эндрю. О тебе пока не упоминалось. Что ты им сказал?»
«Я сказал им правду. Мне показалось, что это хорошая возможность прорекламировать себя».
«Публичность?»
«Да», — сказал другой. «Я не из тех, кто прячет свой свет под сосудом».
Когда репортеры спросили меня, собираюсь ли я пойти по стопам отца и заняться политикой, я ответил утвердительно».
«Было слишком рано это делать», — пожаловался Фрид.
«Я не согласен. Я хочу, чтобы избиратели Нориджа знали, что преемственность будет. Еще один член семьи Сварбрик готовится представлять их в парламенте».
«Не возлагайте слишком больших надежд».
«Я хотел показать ему, что борьба начинается прямо сейчас».
«О ком ты говоришь?»
«Оливер Трант, конечно», — сказал Сварбрик. «Он хвастался, что все это предрешено и что он обязательно победит».
«Я об этом не знаю».
«Ну, я только что выстрелил ему в лицо, и когда он прочтет сегодняшние газеты, он поймет, что его ждет битва всей его жизни».
Отсчитав свои деньги, Трант убрал их в сейф и запер дверь. Это были деньги, которые он отложил, чтобы обеспечить себе избрание членом парламента от города. Хотя взяточничество было незаконным, выпивка и обеды с влиятельными людьми могли значительно облегчить ему путь, и это было
в ином свете. Это был также способ, которым он планировал выиграть номинацию на место. Убедить мужчин проголосовать за него было гораздо легче, когда они были пьяны. Затем он вернулся к своему столу и взял первую из стопки газет. Пролистав страницы, он наткнулся на одну, которая подробно цитировала Эндрю Сварбрика. Когда он увидел, что сказал его соперник, он скомкал газету и сердито швырнул ее в корзину для бумаг. Его день внезапно испортился.
Поездка на поезде в Ярмут дала детективам еще один шанс испытать недостатки ECR. Поезд опоздал, сиденья были неудобными, а в купе пахло рыбой. Поскольку это было всего в двадцати милях от Нориджа, они добрались туда довольно быстро. Их ждал живописный прибрежный городок с ощущением оживления и веселья. Первой реакцией Лиминга было то, что он с удовольствием привез бы туда свою жену и детей, чтобы посидеть на песке под солнцем и подышать озоном. После их успеха в предыдущем расследовании им выдали бесплатные билеты на поезд до Брайтона, и день, который сержант провел там со своей семьей, все еще звучал в его памяти. Он хотел повторить удовольствие в Ярмуте.
Целью их визита было выяснить, не нанимал ли кто-нибудь гнедую кобылу в какой-либо из местных конюшен. Колбек уже сказал инспектору Джеллингсу, чтобы тот попытался найти источник, из которого убийца нанял черную лошадь, на которой он совершил убийство. Обменяв одну лошадь на другую, он вполне мог избавиться от второй в Ярмуте. Сержант Берридж одолжил им карту города, и они потратили время на ее изучение, прежде чем разделиться и начать поиски. Пока Колбек концентрировался на текущем вопросе, мысли Лиминга были заняты чем-то другим.
«Вы думаете, комиссар просто избавился от него, сэр?»
«Надеюсь, что нет, Виктор».
«Если бы он увидел то, что увидел я, он бы понял, что суперинтендант не пригоден для такой ответственной должности».
«Кажется, у Таллиса бывали моменты просветления».
«Да», — сказал Лиминг, — «сначала он был вполне нормальным — за исключением того, что он не пытался откусить мне голову. Все, что с ним не так, просто приходит и уходит».
«Алан Хинтон сказал то же самое».
«Как вы думаете, ему удалось добраться до Кентербери?»
«Я уверен, что он это сделал», — сказал Колбек. «Он видел суперинтенданта в его худшем состоянии. Хинтон отчаянно хочет ему помочь».
«Я тоже, сэр. Я никогда не думал, что услышу это от себя, но мне будет его не хватать. Суперинтендант Таллис был важной частью моей жизни».
Мадлен потребовалось некоторое время, чтобы приспособиться к ситуации. Когда она написала Лайонелу Фэрбэнку, чтобы сказать, как она рада принять его приглашение, последнее, чего она ожидала, было то, что он без предупреждения появится на ее пороге на следующий день. Она бы предпочла, чтобы их первая встреча состоялась на нейтральной территории. Однако Мадлен едва ли могла отказать ему. Приведя его в гостиную, она предложила ему освежиться, и он согласился. Сидя по разные стороны комнаты, они начали давать друг другу предварительную оценку.