"Это исключено, инспектор. Я самый близкий друг Грейс.
«Она хотела бы, чтобы я был рядом с ней».
«Вы можете отвлекать внимание, миссис Фрид».
«Полная чушь!» — воскликнула она. «Я так же, как и вы, хочу поймать чудовище, убившее ее мужа. Если я не буду держать Грейс за руку, вы вряд ли вытянете из нее хоть слово. Я вам нужна , инспектор».
Он подавил вздох. «Возможно, ты прав».
«Пока у нас есть минутка», — сказала она, впервые повернувшись к нему лицом, — «я хотела бы воспользоваться этой возможностью и попросить вас выступить перед нами на одной из наших встреч. Как вам хорошо известно, я играю ведущую роль в Ассоциации трезвости здесь, в Норвиче».
«Как бы мне ни хотелось принять приглашение, — быстро сказал он, — боюсь, я слишком занят, чтобы даже подумать об этом».
«Но вы были бы для нас идеальным выбором оратора. Никто не имеет большего опыта в борьбе с пьянством, чем вы. Большинство преступлений, которые пятнают этот город, совершаются мужчинами — и женщинами, увы, — находящимися под воздействием алкоголя». Она ткнула в него пальцем. «Ваш голос имел бы вес».
Он поморщился от этой перспективы. «Мне жаль, но я не...»
«Разве вы не хотите присоединиться к борьбе со злом пьянства?»
«Я полностью вас поддерживаю, миссис Фрид».
«Я ожидал большего».
Он слегка дрогнул. Он не только не осуждал алкоголь, но в тот момент отчаянно нуждался в нем, чтобы поднять себе настроение.
Она собиралась надавить на него по этому поводу, когда они услышали, как наверху открылась и закрылась дверь. Они оба сразу же двинулись к подножию лестницы. Через несколько мгновений появился доктор и посмотрел на них сверху вниз.
«Боюсь, вы ждете напрасно», — сказал он. «Миссис Сварбрик не в состоянии разговаривать ни с кем из вас. Мне пришлось дать ей успокоительное».
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Зная, какую реакцию получит от отца, Мадлен не рассказала ему, что произошло, пока он не поиграл с внучкой. Только когда он потом вошел в гостиную, она объяснила, где ее муж. Калеб Эндрюс взорвался.
«Железная дорога Восточных графств!» — закричал он, выплевывая слова так, словно они были ядовитыми. «Это худшая компания во всей стране».
«Они послали за Робертом, потому что один из их старших директоров был застрелен в поезде».
«Весь совет директоров заслуживает расстрела, Мэдди. ECR — позор для имени железных дорог».
«Вы так говорите о любой компании, кроме LNWR».
«Это, безусловно, лучшее, — заявил он, — и не только потому, что мне довелось работать в этом направлении так долго. Оно затмевает все остальные и посрамляет ECR».
«Неужели все настолько плохо?»
«Это посмешище».
«Я этого не осознавал».
«На вашем месте я бы испугался до смерти. Если Роберт поехал решать их проблемы, ему понадобятся недели, а то и месяцы. Вы можете не увидеть его до следующего Рождества».
«Не преувеличивайте».
«Спросите любого железнодорожника. Они все знают о ECR».
Хотя Мадлен всегда была рада видеть отца, ее расстроило его предупреждение о том, что Колбек может отсутствовать долгое время. Чтобы подбодрить себя, она сменила тему и потянулась за письмом, которое пришло этим утром.
«Кто-то написал мне о моих отпечатках, — сказала она. — Он очень лестно отзывается».
«И так и должно быть. У тебя дар, Мэдди».
«Он хочет заказать мне картину».
«Правда?» — обрадовался Эндрюс. «Сколько он предлагает?»
«Мистер Фэрбэнк не называет точную цифру. Он оставляет это мне.
«Очевидно, что он богатый человек».
«Тогда попроси у него тысячу фунтов».
'Отец!'
«Хорошо, пусть будет две тысячи».
«Не глупи. Это смешная сумма».
«Некоторые картины продаются гораздо дороже».
«Да, но это шедевры известных художников, и им сотни лет. Я не могу конкурировать с такими людьми. Мои работы продаются по гораздо более низким ценам, потому что — будем честны — именно столько я и стою».
«Ты ничем не хуже любого из них», — преданно сказал он.
«Это неправда, отец, и мы оба это знаем. Одна из причин, по которой я добилась некоторого успеха, заключается в том, что я рисую только локомотивы или железнодорожные сцены. Очень немногие художники делают это. Я, возможно, единственная женщина, которая это делает».
«У тебя есть помощник-мужчина. Будь справедлива, Мэдди, ты никогда ничего не относишь к этому твоему торговцу произведениями искусства, пока я не увижу это. Мне не раз приходилось поправлять тебя по поводу деталей».
«Я очень рассчитываю на тебя, отец. Все, что я могу сделать, это посмотреть на железные дороги со стороны. Ты был частью этой отрасли всю свою трудовую жизнь».