«Мистер Трант каким-то образом узнал о скандале».
«Как ему это удалось?»
«Вы могли бы задать этот вопрос вашим слугам, сэр».
«Я обязательно это сделаю», — поклялся Фрид.
«Я просто пришел сказать вам, что мы медленно, но верно продвигаемся вперед.
Сержант Лиминг вернулся в Лондон, чтобы предоставить отчет и запросить дополнительную помощь.
«Разве в вашем распоряжении недостаточно полиции?»
«У них нет навыков детектива», — сказал Колбек. «Это не критика. Их главная функция — поддерживать закон и защищать общественность. У них не было опыта расследования убийств».
«Никто из нас этого не сделал, инспектор».
«Преступник, возможно, скрылся, но его сообщник все еще здесь. На самом деле, их может быть больше одного. Когда сержант был в Ярмуте сегодня утром, у него было отчетливое ощущение, что за ним следят».
«Это мог быть карманник. Они всегда смешиваются с толпой, потому что люди, как правило, теряют бдительность, когда они в отпуске».
«Карманники тщательно выбирают свои цели, сэр. Они никогда не пойдут за таким крепким парнем, как сержант Лиминг. Он слишком бдителен и, как вы видели, может хорошо постоять за себя в драке».
«Итак, кто же был этот человек, который его преследовал?»
«Он так и не узнал, — сказал Колбек, — но я считаю, что это может быть кто-то, связанный с убийством. Если так, то это хороший знак. Это означает, что он обеспокоен тем прогрессом, которого мы добились. Теперь, когда сержанта больше нет, и его некому преследовать, я надеюсь, что он переключит свое внимание на меня».
«Разумно ли это?» — встревоженно спросил Фрид.
'Я так думаю.'
«Вы можете быть в опасности».
Колбек улыбнулся. «Я был в опасности с того момента, как присоединился к полиции», — беззаботно сказал он. «Я научился жить с этим в гармонии».
Бартрам Дафф опоздал со станции, потому что из вагона для скота вырвались коровы, и ему пришлось помочь их собрать. Как только их благополучно загрузили в вагон, он направился в паб в одной из не самых приятных частей города. Его друг сидел в углу. Дафф быстро подошел к нему.
«Ну», — спросил он, — «что вы узнали в Ярмуте?»
Алан Хинтон был ошеломлен своим открытием. Хотя он и хотел передать информацию Мадлен, он увидел возможность увидеть Лидию
Куэйл снова. Он уже был у нее дома и знал, что это всего в десяти минутах езды на такси. По дороге он размышлял о причине, по которой Лайонел Фэрбэнк сказал то, что оказалось откровенной ложью.
Когда он добрался до дома Лидии, она была удивлена, но в то же время рада его видеть, чувствуя, что у него есть какие-то важные новости. Он сказал ей, кто живет по этому адресу, и ее челюсть отвисла от удивления.
«Это колония женщин- художниц ?»
«Такие вещи существуют. Мадлен — одна из них».
«Но мистер Фэрбэнк сказал, что его сын жил там».
«Никто никогда не слышал этого имени».
«Но он определенно остановился именно там», — сказала Лидия. «Мы знаем, что он был честен в этом, потому что письмо Мадлен пришло к нему по этому адресу».
«Его мог заразить кто-то из жильцов».
«Сколько их там?»
«Понятия не имею. Я не хотел стучать в дверь, вдруг Фэрбэнк действительно там . Если он такой умный, как сказала Мадлен, он мог догадаться, что за ним шпионят, и обидеться».
«Ты поступил правильно, Алан».
«Возможно, миссис Колбек стоит еще раз подумать, прежде чем работать на него», — предположил он. «Никто не может доверять человеку, который так нагло лгал».
«Как ты думаешь, что нам следует делать?»
«Нам нужно собрать больше доказательств, прежде чем мы расскажем Мадлен. Завтра я весь день буду в Скотленд-Ярде, так что тебе придется взять на себя руководство».
Лидия ухмыльнулась. «Звучит волнующе!»
«Я думаю, вам следует пойти в галерею, где продаются ее картины. Если там выставлены какие-либо работы Мадлен, проявите интерес и спросите, есть ли у него работы других художниц».
«Стоит ли упоминать мистера Фэрбэнка?»
«Нет», — предостерег он. «Не упоминай его имени. Когда получишь какие-то подробности от владельца, можешь пойти к Мадлен и рассказать ей, что мы выяснили между собой».
«Это блестящая идея, Алан!»
«Именно так поступил бы инспектор Колбек».
«О, я думаю, он бы с самого начала отнесся к мистеру Фэрбэнку с большим подозрением. Мы не можем винить Мадлен. Ей льстили похвалы, которые он ей высыпал. В ее глазах комиссия была добросовестным предложением».
«Все еще может так оказаться», — сказал он. «Мы не должны осуждать его с порога. Может быть, есть простое объяснение тому, что я обнаружил, и мы оба останемся с красными лицами из-за того, что поторопились с выводами, не взвесив должным образом доказательства».