У Бродмура есть два главных направления работы, несколько искусственно разделенных на психические заболевания и расстройства личности (подробнее об этом разделении см. главу 3). В то время у Амлана не было никаких амбиций стать руководителем клинической программы. Тем не менее ему так нравился отдел психических заболеваний и управление им, что, когда через несколько месяцев появилась должность руководителя клинической программы, он захотел занять ее.
Очевидно, что для Амлана приоритетным является не только лечение психических расстройств, но и борьба с ошибочными представлениями о том, что такое психическое заболевание и как учреждение, подобное Бродмуру, может помочь пациентам справиться с их симптомами. Как руководитель клинической программы Бродмура и учреждений за его пределами, он неустанно боролся против стигматизации и работал над изменением восприятия тяжелых психических заболеваний, а также над улучшением понимания общественностью их причин и методов лечения.
НУЖНО РАССМАТРИВАТЬ ИЗЛЕЧИМОСТЬ КАЖДОГО ПАЦИЕНТА И КРЕПКО ПОДУМАТЬ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ЗАЯВИТЬ, ЧТО ИСПРОБОВАЛИ ВСЕ, ЧТО МОГЛИ: ПОСКОЛЬКУ БРОДМУР – ЭТО БОЛЬНИЦА, А НЕ ТЮРЬМА, МНОГИЕ ИЗ ПАЦИЕНТОВ МОГУТ ВЕРНУТЬСЯ В ОБЩЕСТВО.
Мы спросили Амлана, можно ли вылечить каждого пациента или есть те, кто никогда не поправится.
По его мнению, нужно рассматривать излечимость каждого конкретного пациента: «Это ресурсозатратные вмешательства. Нужно быть рассудительными, говоря: “Мы испробовали все, что могли”».
Поскольку Бродмур – это больница, а не тюрьма, многие из пациентов могут вернуться в общество. Как рассказал нам Амлан, средний срок пребывания в учреждении сейчас составляет менее шести лет.
Амлан объяснил, что у пациентов Бродмура наблюдается значительно более низкий уровень повторных правонарушений, чем у британского тюремного контингента в целом. Этот факт далек от жуткого мифа о том, что, когда человек прибывает в Бродмур, его помещают в палату, ключ от которой просто выбрасывают, и сидеть там – его участь на всю оставшуюся жизнь.
Однако в течение этого времени пациенты подвергаются интенсивной медикаментозной и психологической терапии. В зависимости от реакции на это лечение больной может ожидать перехода в другое место, учреждение средней безопасности и в конечном счете возвращения в общество. В этом смысле Бродмур, конечно, является лишь частью более широкой системы судебно-психиатрической помощи, цель которой – выявлять и лечить людей, страдающих психическими расстройствами.
Амлан гордился тем, что был частью движения, которое стремилось радикально изменить культуру Бродмура: акцент смещается от тюремного менталитета к выздоровлению и снижению риска. В целом в настоящее время существует чрезвычайно распространенное мнение о том, что этика больницы ориентирована на восстановление. Как мы уже видели, служащие больше не носят форму, что для Амлана является огромным шагом вперед. Необходим элемент процедурной безопасности – есть ключи, звенящие, когда вы проходите через двери, но его стараются свести к минимуму. Это часть более масштабных усилий, направленных на то, чтобы сделать больницу максимально ориентированной на пациента. Больные должны чувствовать, что это их дом на ближайшие четыре – шесть лет.
Однако такой уровень ухода и общения с пациентами ведет и к другим обязательствам. Амлан очень серьезно высказался по этому поводу: «Да, это их дом, но это довольно дорогой дом для налогоплательщика – у вас есть определенные обязательства. А именно заставить пациентов думать, что лучший выход – это вмешательство и лечение».
Амлан не уклоняется от сложных вопросов, когда мы беседуем с ним во время наших исследований для книги. В отношении сдерживания и принудительного лечения – двух наиболее спорных аспектов психиатрии – он настроен прагматично. Чаще всего разговор с пациентами может побудить их принять лекарство. Очень трудное решение о применении силы принимают тогда, когда пациент становится угрозой для себя, отказывается от лекарств, и тогда второй одобренный врач, независимый от больницы, также подписывает бумаги о необходимости принудительного лечения.
По мнению Амлана, акцент, безусловно, смещается в сторону как можно меньших общих ограничений, что усиливает и улучшает индивидуальную независимость. Это часть процесса исцеления. «Думаю, с этической точки зрения правильно стараться не вводить общих ограничений – в больнице с высоким уровнем безопасности и так уже есть достаточно ограничений свободы людей». Речь не может идти о принуждении к психологическому вмешательству – существует огромный спектр различных потребностей и установок.