Помню, как ходила взад и вперед по террасе, с которой открывался самый красивый вид в ближайших трех графствах. Помню, я подумала: как это печально, что люди, которые прибывают в больницу и видят этот пейзаж, никогда не выйдут оттуда, и как великодушно со стороны архитекторов – открыть перед ними этот вид. Позже я поняла, что люди все же покидают больницу, и этот пейзаж вселял в них вдохновение и надежду. Я помню образовательный центр и то, как он был занят мужчинами, делающими уроки, и доброжелательность персонала. Я также помню замечательные огороды, где больница когда-то выращивала все фрукты и овощи для пациентов (включая поразительное количество ревеня в первые годы). Это выглядело уже не так депрессивно и производило впечатление “нормального” места; там были животные – козы, кролики, птицы.
Я помню язык больницы и то, как медсестры называли себя персоналом или служащими. Помню, как мне твердо сказали, что я “не персонал”, и как заявили, что кто-то из сотрудников постоянно должен знать, где я нахожусь, пока я в больнице. Помню, как получила сообщение, что сестринский персонал действительно заправлял госпиталем, и каждое отделение было своего рода индивидуальной вотчиной».
Я ПОДУМАЛА, КАК ЭТО ПЕЧАЛЬНО, ЧТО ЛЮДИ, КОТОРЫЕ ПРИБЫВАЮТ В БОЛЬНИЦУ И ВИДЯТ ЭТОТ ПЕЙЗАЖ, НИКОГДА НЕ ВЫЙДУТ ОТТУДА, И КАК ВЕЛИКОДУШНО СО СТОРОНЫ АРХИТЕКТОРОВ – ОТКРЫТЬ ПЕРЕД НИМИ ЭТОТ ВИД.
Как гласит миф 1980-х годов, допуск в Бродмур предоставлялся только членам эксклюзивного клуба душевнобольных преступников. Когда в больницу прибыла Гвен Эдсхед, там был Йоркширский Потрошитель Питер Сатклифф, осужденный в 1981 году за убийство 13 проституток; Кеннет Эрскин, Стоквеллский Душитель, убивший семерых пожилых людей в 1986 году, все еще находится там; и лондонский террорист Дэвид Коупленд, который нападал на чернокожих, бангладешцев и геев, убивший трех и ранивший 129 человек, из которых четверо лишились руки или ноги, также оказался в Бродмуре.
В 1970-х и 80-х годах в отличие от настоящего времени, объяснила Гвен, людей очень часто считали невменяемыми. «Я думаю о человеке, который в возрасте 18 лет ворвался в дом пожилой женщины, изнасиловал и убил ее. Отвратительное преступление. И его направили прямо в Бродмур. Если бы человек тогда сделал что-то мерзкое и странное, то отправился бы прямиком туда. Представления тогда было не слишком продвинутыми: если ты сделал что-то странное, то, должно быть, сошел с ума». Со временем стало известно, что на самом деле подавляющее большинство преступников (даже самых жестоких) не имеют психических заболеваний и на момент совершения преступления вполне вменяемы, поэтому правильно направлять их не в клиники, а в исправительные учреждения. Следовательно, те, кто когда-то был принят в Бродмур, теперь заключены в тюрьму среди общего тюремного населения.
Мир меняется, и Бродмур вместе с ним. Например, в больнице резко сократилось количество коек. Когда-то их было более 1000, а сейчас – всего 200. Мы поговорили с бывшим директором клиники доктором Амланом Басу, который очень хочет разрушить конкретный миф о Бродмуре как о месте долгосрочного пребывания для неизлечимых психопатов: «Все еще существует общественное мнение, что, попав в Бродмур, человек остается там на всю жизнь. Однако громкие личности, которые находятся там десятилетиями, скорее исключение».
СО ВРЕМЕНЕМ СТАЛО ИЗВЕСТНО, ЧТО ПОДАВЛЯЮЩЕЕ БОЛЬШИНСТВО ПРЕСТУПНИКОВ (ДАЖЕ САМЫХ ЖЕСТОКИХ) НЕ ИМЕЮТ ПСИХИЧЕСКИХ ЗАБОЛЕВАНИЙ И НА МОМЕНТ СОВЕРШЕНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ВПОЛНЕ ВМЕНЯЕМЫ.
Бродмур, безусловно, окружен большим количеством мифов и недоразумений. Представление о нем как о сумасшедшем доме для преступников, который лишает человека возможности на возвращение к нормальной жизни, остается с нами и по сей день. Но, как мы увидим, Бродмур дает надежду своим пациентам – на реабилитацию и на то, что однажды они вернутся во внешний мир изменившимися людьми.
2. Персонал
Сотрудники Бродмура – чрезвычайно талантливые люди. Они борются за места в этой самой престижной и удивительной больнице для душевнобольных преступников. Для людей, работающих в области расстройств личности и параноидной шизофрении, служба в Бродмуре может быть заветной мечтой.
История сестринского дела в Бродмуре пестра и увлекательна. В больнице мало что еще может так радикально измениться с течением времени.
Клайв Боннет сейчас на пенсии, но раньше он руководил отделом профилактики и управления насилием и агрессией. Будучи по образованию медбратом, он приобрел богатейший клинический опыт за более чем 30-летнюю службу. Он сотрудник Бродмура в третьем поколении. Он вырос в соседнем районе, где до сих пор проживает бо́льшая часть персонала. Клайв живет там всю свою жизнь и с раннего детства знал многих работников.