— Нельзя! — кричал шотландец. — Не позволю!.. Еще не зажила рана!.. Нельзя!..
Но сипай уже выбежал из ворот резиденции на улицу. Это был Инсур. Он поглядел направо, налево и быстро оценил положение. Большая колонна повстанцев отступала под натиском британских солдат к воротам шахского дворца. Второй отряд британцев подходил с поперечной улицы, чтобы перерезать путь отступающим. Надо было, во что бы то ни стало задержать этот второй отряд, дать сипаям уйти под защиту дворцовых стен.
Двое-трое сипаев, отстреливаясь, пробежали мимо. Один упал, тяжело раненный в грудь, у самых ног Инсура и выронил карабин.
— За мной, сипаи! — Инсур поднял упавший карабин и бросился наперерез через улицу.
— Братья, за мной! — кричал он.
Большая группа повстанцев побежала за ним. На заворачивающих из-за угла британских солдат неожиданно посыпался град пуль, обнаженные штыки засверкали перед их глазами. Британцы затоптались на месте и повернули назад.
Дженни всё стояла у окна и смотрела. Она видела, как Инсур с горстью людей теснит большой отряд британцев, как дрогнули и кинулись врассыпную британские солдаты, как Инсур дальше и дальше бежит по улице, гоня врага. На повороте она увидела на одно мгновение лицо сипая: еще бледное от недавнего ранения, упрямое и мужественное лицо.
«О господи! — подумала Дженни, — как они бьются!.. Как они ненавидят нас!»
— Внимание, Дик! Там какие-то передвижения. Взгляни!..
Гаррис взял бинокль из рук капитана Бедфорда.
Он увидел, что отряд сипаев теснит британских солдат и отгоняет их в поперечную улицу.
— Откуда же они взялись?
— Очевидно, прятались в здании резиденции. Там, невидимому, засели главные резервы мятежников.
— Да, ты прав, Генри.
Полковник Гаррис велел перетащить свои пушки несколько правее.
— По главному зданию резиденции — огонь!
Сержант Джонсон нерешительно подошел к полковнику.
— Разрешите доложить, сэр.
Сержант вытянулся, и в его тусклых серых глазах Гаррис прочитал что-то, похожее на неодобрение.
— Что такое? — нетерпеливо спросил Гаррис.
— Разрешите доложить, сэр… Лазутчики говорили: в этом здании содержатся одни только женщины и дети… И раненые, сэр.
Гаррис пожал плечами.
— Вас никто не просил мне об этом докладывать, Джонсон.
Несколько часов подряд артиллерия расстреливала нарядное здание резиденции.
В кровле в четырех местах уже зияли большие пробоины.
Вода фонтана текла, смешиваясь с кровью раненых. Дженни трудно было отличить в толпе от других, — растрепанную, с запавшими глазами, в изодранном платье. Даринат, взяв на руки свою раненую девочку, села рядом с нею и обняла ее за плечи.
И тут, сидя на ступеньках террасы, слушая стоны умирающих, разрывы новых снарядов, дрожа и прижимаясь к индийской женщине, Дженни поняла слова Лелы Панди: «Вот каковы они, твои британские подданные».
К трем часам пополудни рухнули каменные ворота резиденции, пробитые в ряде мест.
Британцы увидели несколько десятков испуганных, сбившихся в кучу женщин, плачущих детей и с полсотни раненых, умирающих на камнях двора.
— Собрать всех, кто на ногах, и под конвоем погнать на Королевский Луг, к христианской церкви! — приказал Гаррис.
Сам он не стал заниматься пленными женщинами и детьми; только что вестовой, прискакавший от Вильсона, привез ему новый приказ генерала:
«Все орудия, находящиеся в вашем распоряжении, сосредоточить в одном участке боя, на правом фланге, центральный огонь обрушить на здание шахова дворца».
Гаррис послал Бедфорда на соседнюю батарею, а сам стал распоряжаться установкой своих пушек на новом месте.
Британские солдаты двойной цепочкой охватили группу пленных и повели на Королевский Луг.
— Пускай идут побыстрее, — распорядился Гаррис. — Кто будет медлить, — подгоните как следует.
И он занялся своими орудиями.
Минут сорок спустя сержант Джонсон вернулся и доложил:
— Все пленные доставлены на Королевский Луг, сэр.
Только после того, как закончились бои за город, полковник Гаррис узнал, что среди пленных, доставленных на Королевский Луг, была обнаружена британская подданная Джеральдина Гаррис — его дочь.