— Спасибо, — коротко бросил граф, выходя.
Он не вспоминал о жене с раннего утра, когда увидел дом одного из арендаторов, срочно нуждающийся в ремонте. Следующий коттедж выглядел не лучше, да и третий тоже не радовал глаз. Видимо, арендаторы были на грани нищеты. Эдриан понял почему. Длинные тонкие стебли не позволяли рассчитывать на урожай; кроме того, большие участки земли, судя по всему, остались весной незасеянными.
Когда-то Лонгбридж был процветающим поместьем — и может опять стать таким. Объезжая свои владения, Эдриан вдруг решил, что ему вполне по силам превратить Лонгбридж в соперника Килинг-Парка. Блестящая идея! Раз уж Арчи вздумалось отобрать его, он создаст свой Парк. Но при этом намного роскошнее, о чем Арчи не может даже и мечтать.
Шагая по коридору нижнего этажа, граф пытался вспомнить, когда видел последний отчет из Лонгбриджа, после того как унаследовал титул и поместье деда.
При его появлении Лилиана вскочила со стула. На ней было парчовое платье цвета слоновой кости, густые светлые волосы красиво причесаны, и Эдриан с удивлением отметил, что она выглядит… привлекательной. На провинциальный манер.
— Добрый вечер. — Он небрежно поцеловал ее в висок.
— Добрый вечер. — Лилиана робко улыбнулась. — Хотите что-нибудь выпить?
— Да, виски.
Эдриан сел на кушетку, а она поспешила к буфету и сама налила бокал, прежде чем ее успел опередить слуга.
— У вас был хороший день? — спросила она, протягивая ему стакан. Рука у нее слегка дрожала.
— Утомительный. — Он сделал большой глоток. Лилиана выжидающе посмотрела на него, и Эдриан запоздало поинтересовался:
— А каким был ваш первый день в Лонгбридже?
— Весьма познавательным, — улыбнулась она. — Макс показал мне дом. Он такой большой. В южных комнатах много света.
— Да, — буркнул Эдриан, пытаясь вспомнить, где он видел последний отчет. Наверняка в Лондоне. Но что он с ним сделал?
— Милорд, надеюсь, вы не против, если я устрою в оранжерее что-то вроде студии? Ею не пользовались уже много лет, и Макс сказал…
— Делайте что хотите. — Открывал ли он пакет из Лонгбриджа?
— О, благодарю вас. Я… я думаю кое-что изменить в вашем кабинете. По-моему, шторы слишком тяжелы для дубовых панелей. А в Золотом салоне можно поставить новые диваны.
— Делайте что хотите, Лилиана, — рассеянно повторил Эдриан.
Он видел пакет на конторке в своем лондонском кабинете, собрался прочесть… Да-да, в тот вечер он допоздна работал, хотел просмотреть отчет, но в этот момент Макс доложил о приходе лордов Ротембоу и Кеттеринга. Два «негодяя» ввалились в кабинет уже навеселе и утащили его к мадам Фарантино, объявив, что там появилась необыкновенная красавица, которая наверняка его заинтересует. И правда, девушка была красавицей, к тому же чрезвычайно искусной в любовных забавах.
— Вы хорошо себя чувствуете? — Голос Лилианы вернул его к действительности.
— Простите?
— Вы хорошо себя чувствуете? — повторила она.
— Конечно. Просто я сильно проголодался. Вы не знаете, где Макс?
— Я схожу за ним.
Эдриан хотел сказать ей, что для этого есть слуга, однако Лилиана уже была у двери и, кроме того, он едва не падал в обморок от голода.
Он накинулся на еду с такой жадностью, словно постился несколько дней.
— Не знаю, где Макс нашел повара, но я благодарен ему за усилия. Суп чрезвычайно хорош.
— Макс встретился с ним случайно. Мистер Диверс приехал из Кисвика.
— Неужели? — В очередной раз поднося ко рту ложку, Эдриан с любопытством взглянул на жену. — Значит, вы уже успели произвести смотр прислуге?
— Произвести смотр? — Она выглядела озадаченной. — Я только зашла на кухню за чаем, если вы имеете в виду это.
Провинция. Он улыбнулся и протянул руку за вином.
— Вам не нужно самой ходить за чаем, Лилиана. Тут достаточно слуг, которые сделают это для вас. Если вам чего-то захочется, позвоните. — Он небрежно махнул рукой, показывая на шнурок звонка.
Лилиана прищурила зеленые глаза, и Эдриан вспомнил, как в агонии страсти трепетали густые темные ресницы.
— Я же не беспомощная, — засмеялась она, — и способна сама принести себе чашку чаю.
— Вы — графиня! И я бы хотел, чтобы вы помнили об этом.
Конечно, Лилиану смущало ее нынешнее положение, но она скоро привыкнет, все женщины привыкают к этому. «А теперь, Олбрайт, думай, что ты сделал с пакетом, когда вернулся домой, проведя ночь в доме мадам Фарантино».
Доев суп, Эдриан выжидательно посмотрел на слугу, затем бросил нетерпеливый взгляд на жену.
— Вы не голодны? — спросил он. Чертов слуга, он не уберет его пустую тарелку, пока Лилиана не закончит с едой. Идиотские правила этикета!
— Я… не голодна, хотя суп восхитительный. Нужно послать маме рецепт. Папа обожает луковый суп.
— Тогда вы закончили?
Лилиана кивнула, и слуга, повинуясь взгляду хозяина, быстро унес суповые тарелки.
— Макс распаковал мои вещи. Я ему очень признательна, поскольку ума не приложу, что с ними делать. За исключением рисунков, конечно. Он перенес их в гостиную наверху, чтобы там развесить. Если вы согласны.
— Это будет мило, — буркнул Эдриан.
— И он говорит, что оранжерею можно переделать в маленькую студию. Но по его мнению, зимой там слишком дует, поэтому мне лучше рисовать в гостиной на первом этаже, куда редко заходят.
— Угу.
Сейчас Эдриана больше интересовало, что ставит перед ним слуга, чем то, где она собирается рисовать.
— Вы это одобряете?
— Что именно? — спросил он, восхищенный отличным куском рыбы на тарелке.
— Рисование, — нерешительно ответила Лилиана. — В оранжерее. Или в Маленькой гостиной.
Черт возьми, да пусть делает это хоть в главном холле! Неужели она без конца будет отвлекать его разными пустяками?
— Лилиана, поступайте по своему усмотрению. Вы можете делать в Лонгбридже все, что вам угодно, не спрашивая моего разрешения, — терпеливо объяснил Эдриан и принялся за форель.
— Благодарю вас, — пробормотала она и умолкла.
Вряд ли для него имеет значение, где она будет заниматься шитьем, письмами или другими женскими делами.
Когда ужин подошел к концу — Лилиана едва притронулась к еде, — граф расслабился с бокалом своего любимого портвейна. Да, Макс проделал отличную работу в кладовой и буфетной, но особенно блеснул, найдя такого повара: его форель — просто мечта гурмана. Эдриан взглянул на карманные часы. Уже десять, завтра с раннего утра он будет занят по горло. Он намерен установить несколько статуй вокруг дома, возможно, фонтаны в садах, новые водосточные желоба, починить крышу. Но прежде всего следует отремонтировать коттеджи и внедрить новейшую технологию в сельское хозяйство. Да, реконструкция Лонгбриджа поможет ему отвлечься от мрачных событий последних дней, займет все его мысли и время, что ему в данный момент просто необходимо.
Звяканье фарфора вывело Эдриана из задумчивости, и он бросил взгляд на жену, которая сидела опустив голову. В свете канделябров ее волосы отливали золотом, и это вызвало у него целый всплеск воспоминаний. Как странно: оказывается, немного вина и прекрасный ужин могут склонить его к исполнению супружеского долга.
— Лилиана, — улыбнулся он, поставив бокал, — наверное, вы хотите уйти, чтобы приготовиться ко сну. Почему бы вам не подняться наверх? Я вскоре последую за вами.
Она удивленно заморгала, стрельнула глазами в сторону лакея, затем посмотрела на него.
— В… в мою… комнату? — смутившись, проговорила она и вспыхнула, когда он кивнул. — Да. Конечно. Полагаю, уже поздно… Очень поздно.
Лилиана неуверенно встала, еще раз покосилась на слугу и вышла из гостиной. Пожав плечами, Эдриан снова взял стакан с портвейном. Если новоиспеченная графиня будет и дальше смотреть на него таким взглядом, он действительно почувствует себя людоедом.
После второго стакана он вдруг ощутил страшную усталость и отправился к себе в спальню с надеждой, что ему наконец удастся поспать. Но через жалкие два часа его разбудил все тот же повторяющийся сон, в котором Филипп намеренно стрелял поверх его головы и даже не собирался снова нажимать на курок. У Филиппа не было намерения убить его, кузен промахнулся нарочно, а он всадил ему пулю в сердце. Значит, Арчи прав, назвав его убийцей.