Вот он! Правда, не такой большой, каким она его помнила, краски потемнели от времени, однако мужчина на нем все тот же. Самоуверенный и гордый, каштановые волосы откинуты назад, карие глаза, казалось, заглядывают ей в душу.
Точная копия Эдриана: его лицо, его плечи, его руки. Эдриан — воплощение своего деда… Своего деда с отцовской стороны.
Все стало на место. Все так, как она и предполагала. Глядя на портрет, Лилиана удивлялась, почему Эдриан никогда не замечал этого сходства. Но ведь он был совсем юным, когда умерла его мать, а после ее смерти мальчика отослали из дома.
— Что тут происходит, черт возьми? Она повернулась на голос лорда Килинга.
— Добрый вечер, милорд, — невозмутимо поздоровалась она.
— Что вы здесь делаете? — Маркиз скользнул взглядом по Бенедикту, который будто сразу уменьшился в размерах.
— Я попросила лорда Бенедикта привезти меня сюда, потому что очень хотела увидеть этот портрет. Лорд Килинг угрожающе нахмурился:
— Теперь, полагаю, вы его увидели! Бенедикт, отвези ее туда, где нашел. — С этими словами маркиз направился к двери.
— Я заметила сходство между вашим отцом и одним из ваших сыновей, — бросила ему вслед Лилиана.
Маркиз замер, потом медленно повернул голову и злобно уставился на нее.
— Бенедикт, оставь нас.
— Отец…
— Оставь нас! — рявкнул тот.
Бенедикт подскочил, словно его дернули за веревочку, и неуверенно посмотрел на Лилиану.
— Я буду ждать вас в гостиной, — пробормотал он и исчез.
Однако Лилиану маркиз ничуть не испугал, и она спокойно выдержала его взгляд. Инстинктивно она чувствовала, что он не меньший трус, чем Бенедикт.
— Я хотела сказать, милорд, что ваш сын Эдриан очень похож на вашего отца, вы согласны?
Тот, даже не взглянув на портрет, скрестил руки на груди.
— Чего вы хотите?! — грозно осведомился он.
— Я хочу сказать правду вашему сыну, — без колебаний ответила Лилиана.
— Вы на редкость жалкое создание, — презрительно бросил лорд Килинг. — Этот портрет нарисован после его смерти. Конечно, он похож на него. Кого, вы думаете, использовал художник в качестве натурщика?
Она посмотрела на портрет, и лорд Килинг зловеще ухмыльнулся.
— Наверное, вы считаете себя очень умной? Признайтесь, это он послал вас? Он послал свою маленькую незадачливую женушку просить за него? Уходите, пока не сделали из себя посмешище! — И он двинулся прочь.
Лилиана быстро вытащила из ридикюля сложенный лист пергамента.
— Возможно, это заинтересует вас, милорд! — крикнула она ему вслед, но поскольку лорд Килинг не остановился, развернула лист и прочла: — «Моя любимая Элисон…»
Маркиз резко повернулся и взглянул на нее через плечо с такой ненавистью, что Лилиана вздрогнула.
— Вы просто дура, — процедил он.
Уже стемнело, когда Джулиан наконец добрался до Лонгбриджа. Он не мог отказать себе в удовольствии выпить пару стаканчиков с женой владельца магазина в Килинге. Света в господском доме не было, только в окне западного крыла мерцал слабый огонек, но Джулиан упрямо постучал три раза, ибо не испытывал никакого желания спать под звездами. Ответа не последовало, и он начал спускаться по лестнице, размышляя, что ему теперь делать.
Вдруг дверь за его спиной открылась. Джулиан повернул голову и увидел стоявшего на пороге Макса со свечой в руках.
— Лорд Кеттеринг? — удивленно воскликнул он.
— Макс! Слава Богу! — Джулиан с облегчением улыбнулся и взбежал по лестнице. — Полагаю, Олбрайт уехал, но все же надеюсь, что ты позволишь мне здесь переночевать.
Хлопнув дворецкого по плечу, он прошел за ним в холл, и Макс быстро закрыл дверь.
— Он не уехал, милорд. Но осмелюсь сказать, его светлость не ждет гостей, — прошептал Макс, когда они шли по коридору.
— К несчастью, я поехал не по той дороге, оказался на полпути отсюда и решил найти приют у моего старого друга. Значит, он тут? Он уже вернулся?
— Нет, милорд. — Дворецкий выглядел очень встревоженным. — Его светлость уже два дня никуда не выезжал, Он в Золотой гостиной, — пробормотал Макс.
Два дня в Золотой гостиной? Это совершенно не похоже на Эдриана. А впрочем, Эдриан теперь сильно изменился. Джулиан вдруг ощутил нечто близкое к панике — он сразу вспомнил Филиппа, утерявшего душу, хотя тело его продолжало существовать. Он попытался отогнать эту мысль, упрекая себя за нелепую сентиментальность, но тревога не проходила.
Войдя Золотую гостиную, Джулиан на пару секунд задержался у двери, чтобы глаза привыкли к полутьме. Эдриан сидел у погасшего камина со стаканом виски в руке, и Макс беспомощно взглянул на гостя. Тот, испуганный этой сценой, бросился к другу.
— Какого дьявола! Что это с тобой? — спросил он.
— Господи, Кеттеринг, почему ты никогда не уведомляешь о своем приезде? — равнодушно ответил Эдриан.
Фыркнув в ответ, Джулиан нашел трехрожковый канделябр, зажег все свечи и внимательно посмотрел на друга:
— Ты болен? Очень на это надеюсь, ибо не представляю, что тебя может беспокоить, если не какая-нибудь ужасная болезнь.
— Мне не повезло, я совершенно здоров, — пробормотал Эдриан, поднося стакан ко рту и делая большой глоток. — Может, прихватишь всю бутылку? — попросил он, когда Джулиан направился к буфету.
Тот предпочел этого не слышать, вернулся со своим бокалом к камину и упал в кресло рядом с другом.
— Что с тобой происходит?
Эдриан пожал плечами.
— Я полагал, что дела плохи, уже пару дней назад, но это просто смехотворно. Взгляни на себя! Сколько ты выпил?
Граф холодно посмотрел на него:
— Извини, я, кажется, не приглашал тебя читать мне сегодня нотации.
Выражение его глаз напугало Джулиана. В последние дни жизни у Филиппа был такой же отчаянный блеск в глазах и взгляд тонущего человека. Охваченный ужасом, которого прежде никогда не испытывал, Джулиан быстро надел пенсне и уставился на Эдриана.
— В чем дело, Олбрайт? Ты ведь не…
— Ради Бога! — простонал граф, закрывая глаза. — Только не пытайся меня спасать, Кеттеринг. Это тебе не идет.
Он вдруг поднялся, неверными шагами побрел к буфету, где стояла бутылка, и налил себе полный стакан.
Как обычно делал Филипп.
Вздрогнув, Джулиан постарался убедить себя, что Эдриан не такой, но все же не мог подавить чувства вины из-за того, что видел, как друг гибнет, и не предпринимал достаточных усилий для его спасения. Правда, он видел и отчаяние Филиппа, даже пытался что-то сделать, а результат известен. Нет, он не допустит гибели Эдриана! Никогда!
— Что ты с собой делаешь? Это она? Это из-за нее? — вдруг спросил он, удивленный своим гневом. Эдриан горько засмеялся:
— Графа Олбрайта победила женщина. Господи, до чего забавно! — И он одним глотком отпил полстакана.
— Эдриан! Не знаю, что тут произошло, но оно того не стоит. Неужели ты губишь себя из-за женщины?
— Ты уподобляешься Артуру, — пьяно промямлил граф.
Слова друга задели Джулиана. Он сказал все, что считал нужным, однако не мог заставить Эдриана слушать его. Тем не менее он поклялся. Ладно, но Эдриан не Филипп, он не прибегнет к нелепому способу убить себя. Филиппа беспокоили долги, Эдриана беспокоит женщина. Эти двое вряд ли похожи. И все-таки Джулиан не мог отделаться от тревоги. Никогда еще он не видел друга таким мрачным, таким загнанным… Он был их лидером, единственным среди них, кого ничто не пугало. Ничто не волновало этого человека.
А сейчас он был сам на себя не похож.
Джулиан на миг закрыл глаза. Проклятие! Что же сказать, чтобы его утешить?
— Не трать на это силы, — беспомощно пробормотал он.
Рука Эдриана замерла на полпути ко рту, в глазах появилась растерянность.
— Не трать свою жизнь!
— О чем ты говоришь, черт бы тебя побрал? — усмехнулся граф. — Я слишком много выпил, только и всего. Ты сам пару раз напивался, Кеттеринг.