чтобы не истаяло от частых энергетических потерь.
Про энергетические потери – это Нинка зря. Чего-чего, а энергии этой рогатой
шельме не занимать, как впрочем и хулиганств всяческих. Как будто нечистый толкал
Майину в лохматый бок, науськивая на проказы. Проказит коза, а Тугрику достается.
Любовь Матвеевна до сих пор вспоминала с содроганием происшествие
двухнедельной давности, когда Майка, пытаясь протиснуться в обнаруженный ею
лаз, застряла под забором, отгораживающим участок Любови Матвеевны от угодий
Петуховых. А лаз проделал Тугарин, однако, понятно, что рыл его под себя, то есть
лаз был весьма неглубоким. Хорошо, что Петуховых в тот день не было на даче.
Костику, внуку, пришлось через забор перелезать, чтобы высвободить
паршивку. Видать, соблазнилась капустными всходами, когда, не подумав,
ломонулась следом за юрким шнауцер-терьером. Морду она пропихнула, ноги
передние, а заднюю часть приплюснуть как следует не смогла. И обратным ходом
вылезти не получалось, рога мешали, цепляясь за кромку забора.
Блеяла коза дурниной. Любовь Матвеевна, услышав надрывные рулады, даже
с испугу решила, что переехал чудовище пополам трактор, который разъезжал в тот
день по поселку, собирая в прицеп строительный мусор с нескольких дачных
участков, где новые господа затеяли строить палаты.
Но все оказалось не так трагично, хотя и не безболезненно. Костик, перелезая
через забор, штаны не продрал и локтей не оцарапал, но насмерть перепуганная
Майка тяпнула его за палец вполне по-собачьи, когда он принялся вправлять ее
рогатую морду в узкий лаз, пытаясь придавить ее башку поближе к чернозему и
развернуть по часовой. Он впихивал козу обратно, а Любовь Матвеевна с той
стороны забора тянула козу на себя, ухватив ее за задние копыта, а возбужденный
происшествием Тугарин скакал по грядкам Петуховых и заливисто лаял, ломая
сочную ботву моркови и свеклы, которой Майина тоже бы не побрезговала.
Потрепанную и злую Майку снова заперли в загон у сарая, где она пробудет
ровно столько, сколько ей не надоест.
Перепрыгивает, шельма, со свистом перепрыгивает, и ничего тут не
поделаешь. Поначалу Любовь Матвеевна ее веревкой к колышку привязывала, но
быстро поняла, что смысла нет. Перегрызает коза веревку или выдирает с колышком.
В сарае день и ночь животное держать совесть не позволяет. А сажать рогатую
торпеду на цепь, аки пса сторожевого, не позволяет Нинка, да и самой Любе это
неприятно.
Хорошо еще, что соседи с юмором все воспринимают. Тут ей пока везет. Любе,
в смысле, везет, не козе. Козе что, козе на все начхать.
А Тугрику тогда досталось газетой по шерстяной заднице. Ему было строго-
настрого велено больше под соседей не подкапываться и Майину на хулиганства не
толкать. И вообще, он же сторож, мог бы и присмотреть за козой. На сей выпад
Тугарин явно оскорбился, дав понять, что он не сторож, а охотник и уж тем более не
козий пастух.
И теперь вместо того, чтобы варить смородиновое варенье или отдыхать в
тенечке с книжечкой, Любови Матвеевне приходится целыми днями присматривать за
беспокойными подопечными, чтобы опять чего не начудили.
Хотя смородины в этом году уродилось не очень. Да и откуда ей взяться,
смородине, если пес на кустах развешивает Любины панталоны, а вырвавшаяся на
свободу коза хрустит несозревшими ягодами, не брезгуя побегами?
Любовь Матвеевна вошла в загон с тазиком на бедре, Майина простучала
копытцами, подбегая к хозяйке.
Конечно, это тетя Люба ее хозяйка, а вовсе не та, похожая на жердь, бабка,
которая наезжает лишь по выходным и то лишь за тем, чтобы нудно и свирепо
молчать, сидя на корточках напротив, и сверлить Майину фанатичным взглядом,
перепрыгивая с одного ее глаза на другой.
А эта – ничего, кормит, добренькая. Надо ей намекнуть, что та бабка Майине
надоела, пусть прогонит. А то Майка хоть и терпеливая коза, но лопнет терпение, и
припустится она по лесным буеракам от этой зануды подальше. Или боднет
хорошенько. Бодаться она умеет.
Хозяйка поставила перед Майкой тазик с силосом, налила в другой тазик воды
из пластиковой бутылки, а потом покопавшись в кармане фартука, извлекла на свет
оранжевую сочную морковку. Майина сунула рыльце ей в ладонь.
«Морда козья!» – услышала Лера возмущенный фальцет, донесшийся со
стороны соседнего участка. Значит, опять коза Майина боднула тетю Любу под
коленки на выходе из загона. Вероятно, ждала две морковки, а получила одну.
Хорошо еще, что острые рожки парнокопытной Любовь Матвеевна