― Но это была моя вина, ― произнес наконец‑то Гарри едва слышным шепотом. ― Если бы я не попросил Рона позвонить, ничего бы не случилось. — Парень заметил, что почувствовал облегчение после того, как открылся. Будто гора с плеч свалилась. ― Он никогда раньше намеренно не ломал мне кости. Просто запирал в моем чулане до Хогвартса…
― Что значит, “в твоем чулане”? ― прервал мальчика Люпин.
― Э–э… ну… до того, как я узнал о Хогвартсе, моей спальней был чулан под лестницей, ― произнес Гарри, чувствуя себя неуютно. Он смотрел на свои руки, не желая смотреть на Люпина, который, должно быть, сейчас буравил его взглядом: ― После того как мне пришло первое письмо, они выделили мне вторую спальню Дадли. Думаю, они испугались, что кто‑то узнал, где я сплю.
Люпин явно запутался.
― Первое письмо? ― переспросил он.
Гарри снова пожал плечами.
― Они не хотели, чтобы я ехал, ― ответил он так тихо, что большинству людей пришлось бы напрягаться, чтобы расслышать его. ― Они… мм… уничтожали их до того, как я успевал взглянуть на них, так что профессору Дамблдору пришлось послать Хагрида, чтобы тот рассказал мне… ну… обо всем. Это произошло в мой одиннадцатый день рождения.
До того как мальчик понял, что произошло, его обняли, и он уткнулся лицом в мягкую мантию профессора.
― Мне так жаль, Гарри, ― дрожащим голосом прошептал мужчина в ухо парня. ― Я должен был быть там. Я и не предполагал, что они будут настолько жестоки.
Застигнутый врасплох Гарри не знал, что делать, так что продолжал сидеть. Странно было то, что Люпин просит прощения за то, чего не совершал. Что ж, я это делал большую часть своей жизни. Первое время он был напряжен: он не помнил, когда его последний раз кто‑либо из взрослых обнимал по собственной воле. Но постепенно юноша расслабился, на радость молодого учителя, спрашивая себя, то ли это чувство, когда ты знаешь, что о тебе есть кому позаботиться.
Несколько часов Ремус боролся со сном. Он сидел у кровати мальчика, боясь оставить его, напуганного, одного, особенно сейчас, когда на юные плечи свалились новые подробности жизни его и родителей. Люпин знал, что его ждут в кабинете Дамблдора, но ему было все равно. Он поклялся себе, что будет помогать Гарри всем, чем только сможет. Он в долгу перед Джеймсом, Лили и Гарри.
Гарри снова мирно спал. Люпин посмотрел на мальчика, который выглядел на несколько лет младше своих сверстников. Мужчине не верилось, что прошло всего лишь два дня с тех пор, как они нашли его. Вид мальчика в тот вечер навсегда останется в его памяти. Гарри перенес столько боли, прошел через такое. И кто его спас? Сириус Блэк.
Ирония судьбы?. Чем больше Ремус думал об этом, тем больше он соглашался с беглецом из Азкабана. Кто‑нибудь когда‑нибудь пытался защитить Гарри Поттера, этого мальчика, который уже так много отдал и потерял?
Звук открывшейся двери вывел его из размышления. Оглянувшись, Ремус вздохнул, увидев Дамблдора, МакГонагалл и Снейпа, входивших в Больничное крыло в сопровождении Артура и Молли Уизли. Казалось, они потеряли терпение дождаться новостей о том, как Гарри воспринял правду о своих родителях и Сириусе Блэке.
― Мы уже начали волноваться, Ремус, ― сказал тихо Дамблдор, приблизившись к кровати мальчика. ― Надеюсь, ты рассказал ему.
Ремус кивнул и снова задумчиво посмотрел на подростка.
― Он был зол из‑за того, что от него это скрывали, ― ответил он. ― Я пока не стал вдаваться в подробности. И так было трудно говорить ему о той ночи и Питере, ― протерев свои уставшие глаза, Люпин посмотрел на Дамблдора и спросил: — Знали ли вы, что на протяжении десяти лет он жил в чулане под лестницей? И Вернон Дурсль избил Гарри, сломал ему ногу и пару ребер из‑за обычного телефонного звонка?
Миссис Уизли ахнула.
― О боже, ― сказала она тихо, ― это был Рон. Я должна была что‑то заподозрить, когда на следующий день прилетела Хедвига с письмом, где Гарри просил присмотреть за ней до конца лета. Бедный мальчик, он прошел сквозь ад, не имея возможности связаться с нами.
― О чем Поттер только думал, отсылая прочь свою проклятую сову? ― усмехнулся Снейп.
― Наверняка он хотел спасти ее, ― с горечью ответила МакГонагалл. ― Бросьте, Северус, вы же знаете, что дети сделают все, чтобы спасти своих питомцев. И мистер Поттер не исключение. Всем нам известно, как он дорожит этой совой.
Дверь снова открылась, и раздался знакомый недовольный голос, заставивший всех поежиться.
― Что здесь происходит? ― спросила мадам Помфри приглушенным глосом. ― Вам ведь отлично известно, что мистеру Поттеру необходим отдых. Он еще слишком слаб. Ваши вопросы могут подождать.
Звук приглушенных голосов выдернул Гарри из сна. Он узнал профессора Дамблдора, миссис Уизли и мадам Помфри — они шептались о чем‑то. Несмотря на свое любопытство, Гарри лишь укрылся посильнее. Он не хотел говорить сейчас ни с кем, тем более с миссис Уизли, не хотел, чтобы его еще больше жалели.
Внезапно ему стало жарко, и юноша, не задумываясь, попытался откинуть одеяло, но кто‑то схватил его за руки, не давая ему сделать этого. Гарри, протестуя, тихо простонал. Он не любил, когда было жарко. Это напоминало о работе под палящим солнцем у Дурслей, о безудержной злости дяди.
С грохотом открывшаяся дверь заставила испугавшегося Гарри прекратить упрямиться. Быстро сев, он оглядел расплывчатую комнату и быстро придвинулся к спинке кровати. Гарри прижал колени к груди и обхватил их руками. Все его тело дрожало, и мальчик не мог прекратить этого. Звуки спешащих шагов отдавались эхом в тишине комнаты.
― Корнелиус, ― сказал профессор Дамблдор любезным тоном. ― Вот неожиданность. Вроде я говорил вам, что сообщу, когда мистер Поттер будет готов давать показания.
Гарри не замечал происходящего. Его словно чем‑то ударили. Именно так дядя Вернон входил в его комнату. Это был первый признак того, что сейчас ему будет больно. Первый признак того, что он сделал что‑то не так и разозлил китоподобного мужчину.
― Вы же знаете, на меня давят, Дамблдор, ― нетерпеливо произнес Фадж. ― Нужно найти Блэка как можно скорее. Общественность все еще бурлит.
Профессор Люпин был первым, кто повернулся в сторону юноши и заметил его состояние.
― Гарри, что‑то не так? ― спросил он спокойно, но ответа не последовало, тогда Люпин ласково прикоснулся к руке мальчика. ― Гарри, пожалуйста, скажи что‑нибудь?
Юноша медленно повернулся на голос Люпина и увидел знакомые очертания.
― Профессор? ― спросил он дрожащим голосом. ― Его здесь нет?
Люпин вздохнул и обнял Гарри, делая все возможное, что мог сейчас, чтобы успокоить дрожавшего парня.
― Нет, Гарри, ― сказал он ласково. ― Твоего дяди здесь нет. Ты в безопасности. Клянусь.
Наконец все заметили, что Гарри проснулся и дрожит в руках Люпина. Миссис Уизли быстро заторопилась в сторону мальчика, но по тому, как Гарри мертвой хваткой вцепился в мантию Люпина, было ясно, что он не собирается в ближайшее время двигаться. Мистер Уизли поспешил вперед и быстро положил руку на плечо жены, чтобы не дать ей побеспокоить мальчика. Было очевидно, что сейчас гриффиндорец нуждался именно в Ремусе Люпине
― Как видишь, Корнелиус, Гарри до сих пор нездоров, ― ровным голосом произнес профессор Дамблдор, ― Когда он будет готов говорить…
― Так дайте ему успокаивающее зелье, ― прервал его Фадж. ― Знает ли Поттер о нашем затруднительном положении? Его показания могут помочь нам в поимке этого психа. Вы думаете, что волшебный мир будет ждать, пока мистеру Поттеру расхочется, чтоб с ним нянчились?
Слова министра разозлили миссис Уизли. Она в мгновение ока оказалась между мужчиной и Гарри.
― Что за вы за человек? ― закричала она. ― Гарри прошел сквозь ад, а вас волнует только мнение общественности.
Министр Магии посмотрел на мистера Уизли и выплюнул:
― Артур, будьте добры, контролируйте свою жену.