— Вы думаете, в этом как-то замешаны близнецы? — удивилась Инна.
— Я ничего не думаю, — помрачнела завуч. — Но вот другая история. Наша медсестра рассказала, что месяц назад погиб педиатр Миши и Тани. Врач задохнулась на приеме — говорят, аллергия на какое-то дезинфицирующее средство.
— А при чем здесь дети?
— В день смерти педиатр повздорила с их матерью. Пичугина отказывалась от прививок для близнецов, и врач в сердцах пригрозила, что детей отберут, если мамаша будет уклоняться от вакцинации. Миша и Таня перепугались, закатили истерику в поликлинике. Вот и результат: педиатр преставилась.
Увидев замешательство на лице Инны, Элла Дмитриевна поспешно добавила:
— Вы только ничего такого не подумайте! Дети не виноваты, что у них судьба тяжелая. Страшно представить, что они пережили в детдоме. — Завуч замолчала, о чем-то подумав, а затем продолжила шепотом: — Если честно, я рада, что они больше не ходят в школу.
* * *
— Где мать? — рявкнул Антон, проходя в темную каморку.
Он поежился от воспоминаний: пацанами в этом бараке они пили водку и нюхали клей.
Таня и Миша, сгорбившись на табуретках, что-то писали в тетрадках. На столе горела свеча, отгоняя сумрак к углам комнаты.
— Мама ушла на работу, — пропищала девочка.
Близнецы, вылупив на Антона глазищи, настороженно за ним наблюдали. Пичугин прожил три месяца в одной квартире с детдомовцами, но так и не смог привыкнуть к этим вечно затравленным взглядам.
— Собирайте манатки, — приказал Антон. — Увожу вас обратно на дедову хату. Надоело мне все это. По городу слухи ходят, со школы звонили. А сегодня мент заявился! Отец с дедом в гробах переворачиваются от такого позора.
Близнецы испуганно переглянулись.
— Нам нельзя уходить, — прошептал Миша.
— Что значит «нельзя»? — вспыхнул Антон. — Вы в тюрьме, что ли? У матери крыша поехала, и если она не свалит отсюда, то вас заберут! Вы обратно в детдом хотите?
Антон удивился собственным словам: он притащился в барак, потому что ему надоели кривотолки и косые взгляды, но оказалось, что судьба детей его тоже волновала. Он подошел к столу и сгреб в кучу учебники с тетрадками.
— Где ваши рюкзаки?
— Мы не пойдем, — дрожащим голосом промямлил Миша.
— Собирай шмотки, я сказал! — гаркнул Пичугин.
— Антон, не кричи. — В глазах Тани блестели слезы. — Он тебя услышит.
Стало душно: воздух словно украли, заменив тягучим сплавом. Антон жадно вздохнул, но получился лишь всхлип. Легкие разрывались от жжения, и Пичугин закашлялся.
— Кто «он»? — прохрипел Антон. — Кого вы боитесь?
Близнецы молчали, испуганно таращась на парня. Как же ему надоели их забитые взгляды! И какого черта он снова кашляет?!
Антон схватил Мишу за руку и потянул его с табуретки.
— Вставай! — задыхаясь, просипел он.
Миша, словно юркий зверек. впился зубами в запястье Антона. Кожу пронзила резкая боль.
— Ах ты гаденыш!
Антон отдернул руку и замахнулся для подзатыльника, но на предплечье повисла Таня, не давая ему ударить брата.
— Не бей его! — взвизгнула девчонка.
Рыкнув от злости, Антон что есть силы махнул рукой, сбрасывая Таню, и она кубарем повалилась на пол.
Свеча погасла, будто огонек сорвало невидимой рукой. Полумрак сгустился и обрел форму: нечто большое и косматое схватило Пичугина за горло, и в глазах у него потемнело. В распахнутый рот протолкнулось что-то мясистое и волосатое: жесткий ворс защекотал нёбо и глотку, заполняя дыхательные пути, проникая глубже в трахею и бронхи, разрывая ткани, не давая дышать. Легкие словно набились паклей — скомканной и мокрой от крови.
Антон судорожно задергался, пытаясь сделать последний вдох. Где-то рядом кричали дети.
* * *
Инна устроилась на кухне, разложив на столе личные дела Миши и Тани. Она привыкла к вечерам в одиночестве: за окном наливалось чернилами небо, по стеклу стучал дождь, на столе дымилась чашка чая.
Биография близнецов мало чем отличалась от судеб других детей, вверенных надзору отдела опеки и попечительства. Мать Миши и Тани, наркоманка, родила их в семнадцать лет. Отец неизвестен. Через шесть месяцев после родов мать скончалась от передозировки, и опекуном близнецов стала бабушка. Спустя три года она погибла в автоаварии, Миша и Таня попали в детдом, и уже оттуда в семилетнем возрасте их усыновили Пичугины.
Телефонная трель отвлекла Инну от чтения: незнакомый номер на экране.
— Это Лариса Пичугина, — всхлипнул голос в трубке, когда Инна ответила на звонок. — Мне нужно с вами поговорить.