Опера нищего

Макхит и Полли поют на мотив «По весям и по городам»[45].

Пускай в Гренландию навек
Меня сошлют с моей красоткой —
Покажется мне теплым снег,
А ночь полярная короткой.

Полли.

Пусть в рабство продадут меня,
Но буду я, придя с плантаций,
Близ милого на склоне дня
Над каторжным трудом смеяться.

Макхит.

Тебя б ласкал я в час ночной.

Полли.

А я тебя по целым дням.

Макхит.

Когда бы ты пошла со мной

Полли.

По весям и по городам.

Да, я пошла бы с тобой! Но... Боже, дай мне сил произнести это слово! Я должна покинуть тебя. Мы должны расстаться!

Макхит. Как! Расстаться?

Полли. Да, должны, должны. Мои родители хотят твоей смерти. Сейчас, в эту самую минуту, они ищут тебя, собирают против тебя улики. Промедление смерти подобно! (Поет на мотив «Ты была моею, Джин».)

Наступил прощальный час!
Расстается с милым Полли.
Наступил прощальный час!
О, как рвется грудь от боли!
Но должны на этот раз,
Чтоб тебя всевышний спас
И в петле ты не угас,
Мы расстаться поневоле.

Один поцелуй, а теперь... Еще один... Беги, прощай!

Макхит. Нет, я не могу оставить тебя: мои руки и сердце слишком прочно прикованы к тебе.

Полли. Но что будет, если отец застанет тебя здесь? Тогда я потеряю даже проблеск надежды. А несколько недель разлуки, может быть, примирят нас всех. Ты дашь о себе знать своей Полли?

Макхит. Значит, мне уходить?

Полли. Разлука не изменит твоих чувств?

Макхит. Если ты сомневаешься во мне, позволь мне остаться... и пойти на виселицу.

Полли. Ах, как мне страшно! Я вся дрожу! Ступай. Но как только снова окажешься в безопасности, дай знать о себе — я с тоской буду ждать этого дня!

Расходятся в разные стороны, останавливаются у противоположных дверей и, нежно глядя друг на друга, поют на мотив «Метла моя».

Макхит.

Так скряга, если платежа
Уже не избежать,
Свой шиллинг силится, дрожа,
Подольше придержать.

Полли.

Так птичку отпустив, глядит
Ей мальчик молча вслед;
Когда ж беглянка улетит,
Клянет весь белый свет.

Уходят.

Действие второе

Явление первое

Таверна близ Ньюгета.

Джемми Дергунчик, Джек Кривопалый, Уот Зануда, Робин Хапуга, Нед Карманник, Гарри Кусочник, Мэт Кистень, Бен Пройдоха и прочие члены шайки сидят за столом, куря табак и распивая вино и бренди.

Бен. Скажи-ка, Мэт, что приключилось с твоим братцем Томом? Я не видел его с тех пор, как вернулся из ссылки.

Мэт. С беднягой Томом год назад случилась неприятность, и он оказался такого интересного телосложения, что я не смог спасти его от этих жуликов хирургов : он угодил в анатомический зал и стоит теперь среди скелетов.[46]

Бен. Видно, время его вышло.

Джемми. Зато наше не вышло, и конца ему еще не видать. И почему это закон преследует именно нас? Разве мы бесчестней, чем все остальное человечество? То, что мы берем, принадлежит нам по закону сильного и праву победителя. Так-то, джентльмены.

Джек. Есть ли на свете еще одна такая компания философов-практиков, где все до одного стоят выше страха смерти?

Уот. Да, ребята у нас крепкие и надежные.

Робин. Испытанные храбрецы, неутомимые труженики!

Нед. Кто из нас не готов умереть за друга?

Гарри. Кто из нас способен предать друга корысти ради?

Мэт. Покажите мне шайку придворных, которая могла бы похвастаться теми же достоинствами!

Бен. Мы за справедливый раздел мира, потому что каждый имеет право наслаждаться жизнью.

45

Народная старошотландская мелодия песенки взята Геем также из комедии Джорджа Фаркера «Офицер-вербовщик»: песенка сержанта Кайта (действие 2, сцена 3).

46

Тело казненного преступника, как правило, забирали его родственники. Мху Кистеню не повезло: тело его брата Тома свезли в анатомический театр на Манкуэлл-стрит, где подвергли вскрытию в научных целях. Сцену в анатомическом театре У. Хогарт изобразил на листе 4 своей серии «Четыре степени жестокости» — в нишах зала стоят скелеты.