Единственно, что в этот момент мог сделать адмирал, это послать миноносцы за новым боевым запасом в Дувр, а мониторы — в Дюнкерк. Сам он с поврежденным Amazon остался.
В полночь отступление закончилось; бельгийцы заняли позиции позади Изера, имея предмостное укрепление в полумиле к северу от Ньюпорта, и просили с рассветом начать бомбардировку. Наступающий день они считали решающим.
Немцы закончили свое сосредоточение, собрав против бельгийского фронта семь полных дивизий.
Критический момент уже наступил, а мониторы все еще стояли в Дюнкерке, ожидая снарядов, высылка которых из Нор ожидалась не ранее 13 часов.
С рассветом пришли Foresightс канонерской лодкой Hazard и четыре новых миноносца — Lizard, Lapwing, Crusader, Cossack. Перенеся флаг на Foresight и отправив Amazon для ремонта, адмирал в 7 утра открыл огонь по Lombartzyde.
Вскоре было сообщено об успешности бомбардировки, вслед за чем последовала просьба направить огонь вдоль немецких окопов, где было замечено скопление войск и понтонов.
Еще через некоторое время огонь судов просили сосредоточить по району Shuddebeurze, так как привязной шар обнаружил там тяжелую батарею. Эта батарея стреляла настолько метко, что через 5 минут шар, находившийся от нее на расстоянии 2 миль, вынужден был снизиться.
Шар привели в Коксиде-Бейнс (2 мили от неприятеля), откуда с него удачно корректировали огонь по батарее на ферме Рудепорт. Ферма очень быстро запылала, и батарея замолкла.
До утра немцы не начали атаки, но была ли тому причиной бомбардировка или что-то другое, неизвестно, хотя, по показаниям пленных, судовой огонь был ужасен.
В 15.30 флоту дали знать, что немцы пытаются форсировать реку, и просили усилить огонь до максимума.
День выдался очень тяжелый, суда поддерживали непрерывный огонь в течение одиннадцати часов, причем один только Foresight израсходовал к вечеру 1100 снарядов, однако заметного влияния на общее положение бомбардировка не оказала.
Все же наступление немцев было приостановлено, и форсировать реку им не удалось.
До этого момента за время бомбардировки была совершена только одна попытка неприятельских подлодок помешать операции — в первый день был безуспешно атакован один из мониторов, но затем лодки не появлялись.
Теперь же пришло сообщение (оказавшееся впоследствии ложным), что у Остенде видели U-21.
Сделав распоряжение относительно расходования снарядов, адмирал Худ перенес флаг на миноносец Crusader и, взяв лично на себя руководство охраной флотилии, приказал уйти канонерской лодке Hazard, а крейсеру Attentive следовать за ней, как только покажутся мониторы. Атаки подлодки не последовало, а за ночь французы поставили заграждение к востоку от Остенде.
На следующий день, 22 октября, на приморской полосе фронта стало значительно тише.
Судовой огонь не дал немцам возможности удержаться в Lombartzyde, и они переместились дальше от берега. В течение дня им удалось закрепиться у Тервит. Отбив отчаянные контратаки бельгийцев и удержав этот пункт, они окопались на западном берегу Изера.
В том же районе, куда доставал огонь судов, дело обстояло иначе.
Под прикрытием артиллерийской завесы мониторов и Bustard бельгийцам удалось сделать вылазку в Lombartzyde. Взятые пленные показали, что судовой огонь не только приносит громадные разрушения, но и парализует действие немецкой артиллерии.
На следующий день днем бельгийцы вновь заняли Lombartzyde. На этом закончилась, как считал адмирал Худ, первая фаза операции. В результате ее проведения стремительное движение немцев вдоль берега было остановлено, и положение, хотя на время, спасено. Излишне говорить, что достигнутым успехом все три союзные армии были обязаны исключительно флоту.
Помощь эта являлась не только материальной, но и моральной — она подняла упавший боевой дух измученной бельгийской армии. Флот поддержал ее огнем тяжелой артиллерии, отсутствие которой так угнетающе действовало на ее личный состав.
«Вмешательство английского флота, — писал очевидец, — в моменты наивысшего напряжения боя принесло делу обороны существеннейшую помощь». Живо описывая, как гул судовых пушек постепенно покрывал шум боя, он говорит: «Неожиданно, как далекий рев льва в пустыне, заглушающего крики других зверей, отдаленные, но грозные залпы начали своим грохотом перекрывать остальной шум. Это открыли с моря у Ньюпорта огонь по неприятельским окопам военные суда.
Суда находились от нас в 3 километрах, мы же сами — в 10 метрах от наших батарей, но ничего, кроме рева судовых пушек, не было слышно.