23 июля адмирал Каллаган уведомил Адмиралтейство, что начинает демобилизацию, а сам возвращается в Портленд, где будет собрано совещание всех флагманов для разбора результатов проведенной мобилизации.
Затем обстановка переменилась с быстротой молнии. В памятный день 23 июля Австрия предъявила свой пресловутый ультиматум Сербии, текст которого наше министерство иностранных дел получило рано утром 24 июля. Ультиматум давал Сербии для ответа срок лишь 48 часов и был составлен столь вызывающе, что Адмиралтейство немедленно отменило назначенное адмиралом Каллаганом совещание, но тем не менее не отменило роспуска флота по портам и не приостановило демобилизацию. Получив эти распоряжения, адмирал Каллаган уведомил Адмиралтейство, что к 27 июля демобилизация закончится и Первый флот расформируется, а потому он со 2-й линейной эскадрой придет в Биргавен, 3-я линейная эскадра отправится в Ламлаш, а все остальные эскадры пройдутся по своим портам и приступят к увольнению команд в обычные для этого времени отпуска. Второй и Третий флоты перейдут на положение мирного времени.
Однако правительство чувствовало себя обязанным избегать всяких тревожных мероприятий.
48-часовой срок, данный Австрией Сербии, был использован державами для напряженных попыток убедить Австрию продлить срок ультиматума и принять за основу переговоров скромный до униженности ответ Сербии, посланный ею по совету России. Но все попытки разбивались о злостное влияние Германии.
25 июля срок ультиматума истек, и австрийский посланник выехал из Белграда. Выгоды, полученные нами от пробной мобилизации, быстро таяли. Политический горизонт все темнел, и положение становилось напряженнее с каждой минутой. Австрия не могла повернуть назад, а Россия не могла дать понять, что она останется равнодушной к судьбе Сербии. Наше министерство иностранных дел видело лишь один путь для избежания всеобщего конфликта — сохранять во всем полное спокойствие и постараться привести обе заинтересованные державы к взаимному соглашению. Поэтому Адмиралтейству не приходилось предпринимать никаких шагов.
На следующий день (26 июля) обстановка переменилась к худшему. Стало достоверно известно об отклонении сербского ответа; в Вене войну считали неизбежной. Император Вильгельм возвращался в Берлин, а в Германии шли приготовления военного характера.
Поступили сведения о распоряжениях Флоту открытого моря сосредоточиться у побережья Норвегии. Дальнейшая наша бездеятельность становилась нетерпимой, и в 16 часов главнокомандующий флотом послал телеграмму с приказанием ни одному из судов Первого флота впредь до распоряжений не уходить из Портленда, судам Второго флота оставаться в готовности в портах их приписки и полностью укомплектовать команды. Адмирал Каллаган получил эту телеграмму в последний момент — линейные эскадры должны были начать расходиться на следующее утро, многие более мелкие соединения уже ушли, Bellerophon из состава 4-й линейной эскадры находился на пути в Гибралтар для ремонта; шесть крейсеров, большинство эскадренных миноносцев и все тральщики разошлись по своим портам и уже успели уволить в отпуск треть своих команд. Все-таки адмирал успел остановить расформирование Первого флота, и 27 июля были приняты меры по восстановлению положения.
Флот был приведен в состояние, соответствующее напряженному политическому состоянию Европы.
Отозвав своего посланника из Белграда, Австрия оборвала возможность соглашения. Старания убедить Германию повлиять на благоразумие Австрии не увенчались успехом, но были получены указания на возможность непосредственных переговоров между Россией и Австрией. В Петрограде считали главной причиной неуступчивости Австрии и Германии господствовавшее в Вене и Берлине убеждение, что Великобритания ни при каких обстоятельствах не вступит в войну. Грей телеграммой нашему послу в Петрограде Бьюкенену сообщил об ошибочности такого взгляда, ссылаясь на вышеуказанное приказание не расформировывать Первый флот. Тем временем необходимые по флоту распоряжения продолжались: команды, уже уволенные в отпуск, не были вызваны обратно, но дальнейшие отпуска приостановили; экипажи судов, укомплектованные при мобилизации, оставались на судах; школы и учебные отряды не начинали учебных занятий; все офицеры, прибывшие на пробную мобилизацию, были задержаны. Второй флот, тридцать шесть миноносцев и некоторые другие суда, насколько хватало команд, укомплектовались до штатного числа. Суда Второго и Третьего флотов грузились углем, принимали боевой запас и провизию. Все делалось по возможности без излишнего шума и огласки. Одновременно Адмиралтейство также принимало ряд других, допустимых по обстоятельствам момента мер: четыре старых линейных корабля типа Majestic — Mars, Hannibal, Magnificent и Victorious — спешно укомплектовывались командами и направлялись в Хамбер, где должны были образовать отдельный отряд и поступить в распоряжение адмирала патрулей, которому вверялась охрана Шотландского побережья, включая Ферт-оф-Форт и Шетландские острова, но исключая Кромарти и Оркнейские острова. Forward, занятый полицейской службой в Ирландском море, получил приказание идти в Лервик и там совместно с четырьмя эскадренными миноносцами образовать Шетландский патруль; восьми эскадренным миноносцам, предназначенным для охраны якорных стоянок Северного побережья, было приказано занять свои места, но они не смогли выйти из Нор ранее 31 июля.