— Отдохни, — усмехнулся я и раскрытой ладонью шарахнул его по жбану. Он упал, правда тут же попытался вскочить, но я, как неразумного щенка, прижал его к земле, поставив сверху ногу.
— Вы кто такие? — нахмурился я. — Спрашиваю последний раз. Саня, что это за дебилы, которые двух слов связать не могут?
— Они от отца, — неохотно пояснил Храпов-младший. — Пришли за пистолетом, а его нет. Батя им сказал, где тот был. Ну, я и признался, что отдал его. А они вцепились мне в глотку… Прости, короче…
— Да ладно, не вопрос, — я повернулся к бандосам. — Теперь понятно. Пистолет, значит, хотите забрать? А схера ли?
Они, разумеется, не стояли столбами, взирая, как я попираю их вождя, словно император Карл Четвёртый, разделавший войско язычников. Они подались вперёд, обнажая стальные жала клинков и собственных зубов. Да и предводитель, быстро оправившись, сумел сбросить гнёт моей ноги и вернулся в строй.
Ясно, что после произошедшего, о продолжении беседы в дружеском ключе не могло быть и речи.
— Короче, бандерлоги, вы Зуба знаете?
Они надвигались, как зомби. Сане даже пришлось вскочить со своей лавочки — уж больно сурово они выглядели.
— Алё, снимите трубку, я до вас дозвониться пытаюсь. Вы Зуба знаете?
— Сучара! — прошипел поверженный недавно язычник. — Я тебе кишку выпущу, на кулак намотаю и вырву из твоей вонючей утробы.
— Пушки у меня нет. Спрашивайте у Зуба, она, сто процентов, у него. Зуб даю. А ты за языком в другой раз приглядывай, а то может статься сам без кишок останешься.
— Чё ты плетёшь, сучара, какой Зуб, в натуре?
— Вы от Храпа вообще-то? Или от Голода? Если да, с ним и решайте. Зуб — это кореш его, он на кичман через этого Зуба и улетел.
— Ты, шнырь, я твоего Зуба знать не знаю, тебе дуру дали? Всё-на, в натуре, тащи её сюда. Доска тебе, ты чё, не всасываешь? На куски тебя порежу, шкуру спущу, пету…
Он запнулся на плохом слове и произносить его не стал. Больше не рискнул. Ясно, что унижение своё он мне не простит, но и на рожон лишний раз не полезет.
— Да ты не понимаешь, что просишь, — покачал головой я. — Ты этот ствол не захочешь, поверь. Он в ментовке. Пацаны, без обид. Нет ствола. Забудьте.
— Ты чё гонишь! Бесогон, в натуре. Чё ты мне тут луну крутишь? То у Зуба он, то в мусарне.
— Так Зуб сам и есть в мусарне, — пояснил я. — Спалился кентяра ваш.
— Да меня вообще не парит, где он. И я не прошу, попутал ты. Даю до завтра время. Чтоб рогульку вернул, или амбец тебе. Ты понял, чмо?
— Завтра? — удивлённо качнул я головой. — Ты что, не понимаешь, что я говорю? Ни завтра, ни послезавтра, никогда. Нет ствола. И не будет. Точка.
— Мне без разницы, чё ты тут за фуфло толкаешь. Если пушки не будет…
Он оскалился и провёл тупой стороной лезвия себе по горлу.
— Я знаю, где ты живёшь, где батрачишь, всё про тебя знаю. И про бабу знаю, и про родаков, ты вкурил, в натуре? Тебя предупредили, сучара. Следующий раз будет последний.
Разговор плавно подходил к финалу. Вылив на меня ещё угроз и поколебав воздух, бригада «переговорщиков» плавно растворилась в воздухе.
— Они не отстанут, — помотал головой Храп-младший, когда троица скрылась из виду, сев в машину.
— Сань, а нафига ты вообще им что-то говорил? — поинтересовался я. — Я вообще не понял. Сказал бы, что менты изъяли.
— Да я сам не знаю, как получилось, — виновато повесил он плечи. — Подловили меня. Неожиданно, блин. Будто само сорвалось, сознался, что пистолет был на самом деле… Ну, и… Прости, короче, что подставил так…
— Ладно, бывает.
— Слушай… А ты можешь его вернуть? А то они мне житья ведь не дадут… И тебе ведь тоже… Это, короче… от Сироты люди были.
— Сироту я не знаю, — пожал я плечами. — Кто такой?
— Ну кто, все они такие… бандиты… наверное… Сирота тип мерзкий, я его видел несколько раз. Его ещё Бульдогом называют. Если он в глотку вцепится — не отпустит, пока своего не добьётся. Батя так про него говорил. Мне кажется, это сейчас разведка была, типа присмотреться пытались.
— Судя по тому, что они про родителей говорили и девушку, то обо мне они ничего не знают, да?
— Я точно ничего не говорил. Ну… почти ничего…
— Ладно, хорошо, что домой не пришли, а то как бы мы с тобой вдвоём три тела выносили, да? — подмигнул я. У меня и ковров-то столько не найдётся.
Он невесело улыбнулся.
— Правда в том, что ствола у меня действительно нет, — продолжил я. — Но я подумаю, как эту ситуацию разрулить. Только ничего больше не рассказывай, лады?
— Да я и не знаю больше ничего, — виновато ответил он.
— Даже, если узнаешь. Хорошо?
Он кивнул.
Попрощавшись с Храповым, я пошёл на остановку, сел в автобус и поехал в кафе «Встреча».
Там было по-кабацки дымно и угарно, только медведей на цепи не хватало и цыган с гитарами.
— А-а-а, коммунистическая молодёжь! — замахал мне из-за дальнего столика Сапфир. — Ходи сюда, краснопёрый.
Он был хорошенько под мухой, это читалось невооружённым взглядом.
— Кто празднику рад, сутра бухает, да? — улыбнулся я, усаживаясь рядом с ним на освобождённое для меня место.
Сапфир нетрезво повис на мне всей массой, изображая дружеские объятия.
— Мы уж третий день газуем! — заржал он и плеснул в тут же появившуюся рюмку изрядную дозу водки. — Давай, за социальную близость! Пей!
— Язвенник я.
— Всё равно, — замотал он головой. — Уважаешь?
Пришлось разок уважить.
— О! Молодец! Правильно! А мы тут лоха одного…
Он тяжело на меня глянул и понизил голос:
— Обули. Т-с-с… Никому! Гуляем, короче. Всем коллективом!
Он заржал.
— Понятно, — усмехнулся я.
— Чего хотел-то? По делу или так?
— Навестить вот решил.
— Ну, молодец, — хлопнул он меня по спине.
— Олег Николаевич, а вы Сироту знаете?
Он поморщился.
— Нахер он тебе нужен? Редиска, нехороший человек, падаль. Мутный он, лучше не связывайся. Целее будешь. Чмо конченое. Либо попку из тебя сделает и сдаст мусорам, либо мочканёт и скажет, так и было.
Я нахмурился.
— Чё? Влип уже?
— Нет пока.
— Ну и держись подальше тогда. Я говорю, он тебя использует, а потом спишет. Или в расход пустит, или подставит.
— Понял, Олег Николаевич, спасибо за справочку. А как там с моей просьбой, кстати? Только не кричи на весь трактир, ладно?
— Кого поучать вздумал! — недовольно прогремел он и грохнул кулаком по столу.
Внимания на это никто не обратил, поскольку там уж и без того был полный бардак.
— Так чего?
— Есть дура одна, — глубоко и тяжело кивнул он. — Но не такая, как надо.
— В смысле, не такая? — уточнил я. — Не ТТ что ли?
— ТТ, — сказал он и цыкнул зубом. — Только на ней, на дуре этой, столько мусоров висит, беда просто. А вот с чистой проблема пока. Но…
Он прервался и снова наполнил рюмки.
— Но, Сапфир сказал — Сапфир сделает! Скоро будет! Не сейчас, а недели через две. Или через три. Ну и по бабкам. Грязная триста, чистая две штуки.
— Олег Николаевич! — удивлённо воскликнул я. — Не по-людски как-то. Одной рукой обнимаешь, а другой обдираешь, как липку. Это как понимать?
Он снова заржал, погрозил мне пальцем и вылил в горло содержимое рюмки. Сморщился, крякнул и захрустел солёным груздём.
— Эх, груздочки, да со сметанкой, да с лучком, да с хлебушком чёрненьким. Да? Налетай, не стесняйся.
— Высокая цена, — не дал я сбить себя с основной темы.
— Ладно, — милостиво согласился он. — Постоянным клиентам уменьшим. Полторы за обе.
— Штуку за обе.
— Нет. Тысяча четыреста пятьдесят.
— Тысяча пятьдесят.
— Тысяча четыреста! — азартно ответил он.
Сошлись на тысяче трёхстах семидесяти пяти.
— Грязную завтра получишь, а чистую ждать надо. Но бабки вперёд. Сечёшь?
— Бабки будут, только вот вопрос гарантий надо бы обсудить.
— Ты чё, фраер, мне не веришь? — взревел он на всё кафе. — Думаешь, кину⁈
— Тебе как не верить, — пожал я плечами. — Я себе не верю, а тебе верю.
— То-то же! — сразу успокоился он. — А чё тогда?