– Это у нас здесь не будет! – обиделся Пашка. – А вот если бы ты, королева моя, почитала ту книжку о кандомбле и вуду… [1]
– Это которую ты мне привез? С этими твоими жуткими зомби? Знаешь что, Полторецкий, в твои годы мог бы научиться подарки даме выбирать!
– Соня, у тебя есть книжка про зомби?! – оживилась Белка. – А почему ты мне не показала?
– Потому что я отвечаю за стабильность твоей психики! – отрезала старшая сестра. – А там такие картинки, что никакие нервы не выдержат! Я на другой день не могла нормально играть на концерте! Опозорилась на всю консерваторию, даже Алла Леонардовна удивилась… а все потому, что перед глазами эти ужасы стояли!
Белка промолчала, но в глазах ее зажегся хищный блеск. Было очевидно, что в ближайшее время квартира семьи Гринберг будет прочесана по квадратам.
– Пашк, ты про Барона-то расскажи! – попросил заинтригованный Атаманов. – И что это за кандомбле такое?
– Да просто все… – Пашка бешено застучал пальцами по клавиатуре компьютера. – Вот он, красавец наш, смотрите.
Все кинулись к монитору. На нем светилось множество картинок, и все они изображали черного человека в цилиндре. На некоторых он улыбался лукаво и нагло, как стоящая перед ними статуэтка. На других был суров и печален, на третьих – злобно скалил острые зубы. Пашка оказался прав: Барон Самди, видимо, был в самом деле популярен. Черная физиономия смотрела с плакатов, картин, фотографий, набросков. Даже мультяшный Самди весело ухмылялся с экрана ноутбука.
– Кандомбле – это религия черных рабов, – задумчиво сказала Соня, и все как один повернулись к ней. – Черных людей, вывезенных в трюмах кораблей из Африки в Бразилию, на Кубу, на Гаити… Они ничего не могли взять с собой, кроме своих богов. А на новом месте им начали усиленно навязывать христианскую веру. Они не сопротивлялись… да и выбора у них не было. Но наравне с новыми святыми рабы сохранили и своих богов. В итоге получилась такая смесь… христианства и африканского язычества. На Кубе это – сантерия, в Бразилии – кандомбле, на Гаити – вуду. Барон Самди относится, кажется, именно к богам вуду на Гаити.
– Так ты все-таки эту книжку прочитала! – восхитился Пашка. Соня только вздохнула.
– Ух ты, вуду, здорово! – оживилась Полундра. – Это же зомби, да?! Телемертвецы всякие, кровища и…
– Ерунда это все! – сурово отрезала Соня.
– Почему ерунда? – с серьезным лицом пожал плечами Пашка. – На Кубе, например, колдуны вовсю себе оживляют мертвецов – чтобы они у них огороды вскапывали! Бесплатная рабочая сила, так сказать, и…
– Полторецкий!!!
– Молчу, молчу…
– А Барон Самди, – Соня повернулась к статуэтке на столе, – считается покровителем кладбищ и перекрестков. Он – проводник между миром живых и миром мертвых. И при этом, по-моему, страшный раздолбай, вроде тебя! – снова сердитый взгляд в сторону Пашки. – Всюду лезет, все может устроить, когда-то оказал услугу Верховному богу, и теперь Барону Самди можно ВСЕ! Правда, при этом он нежно относится к детям и очень не любит, когда они болеют. Такая вот разносторонняя личность!
– Яс-с-сно… – медленно сказала Полундра, поворачиваясь к статуэтке. Ей показалось, что Барон Самди подмигнул ей из-под цилиндра, и Юлька невольно вздрогнула.
– Вернемся к нашим баранам! – провозгласил Пашка, выключая компьютер. – Зачем нашей Терезе было таскать этого товарища в цилиндре с собой?
– Может, он ее собственный, – пожала плечами Белка. – Мало ли… возила кому-нибудь показать…
– Он здоровый и тяжеленный. – Пашка с усилием приподнял барона. – Не железный, конечно, деревянный… но основание-то камнем отделано! Видите – черные камни полированные! А черепушка… по-моему, золотая! И еще неизвестно, из чего сделаны эти четыре глаза!
– Господи! – испугалась Соня, вглядываясь в череп. – Так сколько же это все стоит?! И эта ваша Тереза тащила его куда-то в рюкзаке?!
– И была при этом заревана и перепугана до смерти, – добавил Пашка. – К ней там скины начали приставать, так она их, кажется, даже не сразу заметила.
– И смылась, как только поезд остановился, – мрачно сказал Батон. – Всех распихала. Чуть не по бошкам на платформу выбежала – и все…
– Вах, я вспомнила!!! – закричала вдруг Натэла так, что зазвенели подвески люстры. – Я вспомнила, что я у нее спросила! Я спросила, кто такая Мама Бриджит!
Тишина в комнате воцарилась мертвая. Все с изумлением смотрели на Натэлу. А та метнулась в прихожую, примчалась оттуда со своей сумкой и вывалила на стол рядом с Бароном Самди «Магию вуду», подаренную Пантелеичем. Торопливо перелистала ее и придвинула к друзьям.
С глянцевой страницы смотрела на них, добродушно усмехаясь, толстая негритянка, сидящая на корточках. Изо рта у нее торчала сигара, между колен стояла большая черная бутыль. Негритянка была одета в кипенно-белую блузку и такую же юбку. Подпись под фотографией гласила: «Мама Бриджит».
– Я еще вчера заметила! – воодушевленно рассказывала Натэла, переводя взгляд с одного лица на другое. – Я вчера всю книгу пересмотрела, всех этих… богов вуду… Под каждым – нормальная подпись! Вот, смотрите сами, Шанго – бог гнева и грома! Йеманжа – богиня воды! Олодумарэ – верховный бог… А эта – просто Мама Бриджит! Какой же Бриджит она мама? И почему она здесь, если она не богиня, а просто чья-то мама?
– Может быть, эта Бриджит – богиня? – осторожно предположила Белка.
– А почему ее тогда зовут не по-африкански? Бриджит – это европейское имя! Я так и не смогла понять! И, когда мы начали говорить с этой Терезой, я подумала… Если она – мулатка, то, может быть, знает… Я показала ей книгу и спросила про Маму Бриджит! – Натэла пожала плечами и закончила: – Она сразу же вскочила и убежала! И все!
– Итак, парни, что все это значит? – тайгеровской фразой вопросила Полундра.
– Это значит, что вы опять влезли в историю, – со вздохом ответила Соня. – Ни на день нельзя никуда отпустить! Девочку эту, конечно, надо найти. И вернуть ей эту… этого Барона. С золотым черепом. Он ведь не ее собственный, а родителей! Они уже, наверное, с ног сбились! Ведь такая дорогая вещь!
– Но где же ее искать? – Натэла присела на диван и уставилась на Барона Самди. – У нас ничего нет, кроме книги. Из института лингвистики с Кропоткинской. Сама Тереза там учиться не может. Значит, учится кто-то из родителей или, может, старшая сестра или брат. А мы ведь даже фамилии ее не знаем!
– Она сама учится в школе иностранных языков где-то на Таганке, – медленно сказал Пашка. – Она же вас туда приглашала, правильно? Надо посмотреть… Щас, шелупонь. – Он снова застучал по клавишам. Все воодушевленно переглянулись, но через несколько минут Пашка с кислой физиономией сообщил, что ни одной школы с углубленным изучением португальского, а также театральной студии на Таганке нет.
– Выходит, что наша шоколадка все про себя сочинила!
– А зачем ей сочинять? – пожала плечами Юлька. – Она же нас даже на спектакль пригласила! Все равно бы пришлось дать адрес!
– Ребята, ну-ка вспомните получше, как Тереза говорила! – воззвала Натэла. – Я точно помню: «Приходите к нам на Таганку!» В школу, куда же еще? Или, может… Пашка, посмотри, может, там Дом культуры какой-нибудь есть?
Но и Дома культуры на Таганке тоже не нашлось. Пашка заглянул на всякий случай даже на сайт знаменитого Театра на Таганке, но там не шло никаких бразильских спектаклей. С минуту в комнате царило унылое молчание.
– По-моему, Барона стоит показать нашему Соломону Борисовичу, – задумчиво сказала Соня. – Это ведь не дурацкая поделка для туристов, а дорогое произведение искусства! Может быть, оно ему известно! Может быть, таких на всю Европу три штуки!
– Это вряд ли… – проворчал Атаманов. – Штучка африканская, сразу видно. Кто у нас такое смастрячит?
– В любом случае спросить надо, – твердо сказала Соня. – Нужно же с чего-то начинать!
1
Кандомбле, сантерия и вуду– ветви одной религии, берущей начало от верований африканского народа йоруба, населяющего Экваториальную Африку. Поскольку рабов из этой местности развозили по разным странам, то и религия получила разные названия. На Кубе это – сантерия, в Бразилии – кандомбле, вуду – преимущественно на Гаити.