Майнертцхаген знал, что ключ к успеху военного обмана — способность не просто скрыть свои истинные намерения, но и убедить противника в чем-то прямо противоположном. Он положил в вещмешок фальшивые документы, личные письма, дневник и 20 фунтов наличными, а затем испачкал его лошадиной кровью. После чего выехал верхом на ничейную полосу, дождался, когда по нему стал стрелять турецкий конный патруль, обмяк в седле, изображая раненого, уронил вещмешок, бинокль, винтовку и поскакал к британским позициям. Одно из писем (написанное сестрой Майнертцхагена Мэри) было представлено как письмо владельцу вещмешка от его жены, где она сообщала о рождении сына. Это была чистейшей воды сентиментальщина Эдвардианской эпохи: «До свидания, мой милый! Сиделка говорит, что я не должна утомлять себя длинными письмами… Малыш шлет папочке поцелуй!»
Затем Майнертцхаген изобразил лихорадочные поиски потерянного вещмешка. Сандвич, завернутый в бумагу с текстом дневного приказа, где упоминались пропавшие документы, был оставлен недалеко от вражеских позиций, как если бы его обронил рассеянный патрульный. В приказе Майнертцхагену предписывалось предстать перед несуществующей комиссией по расследованию и объяснить пропажу вещмешка.
Турки, попавшись на удочку, сконцентрировали войска у Газы, отведя две дивизии от Беэр-Шевы. 31 октября 1917 года британцы перешли в наступление и отбросили слабые турецкие части под Беэр-Шевой. В декабре они взяли Иерусалим. Майнертцхаген гордо заявлял, что его уловка с вещмешком была «простой, надежной и недорогой». Не исключено, однако, что победа объясняется другой хитрой уловкой Майнертцхагена: он разбросал позади турецких позиций сотни сигарет с опиумом. Некоторые историки утверждали, что вещмешок не имел такого важного значения, какое приписывал ему Майнертцхаген. Возможно, турки были одурачены, возможно — просто одурманены.
В модернизированном виде уловка применялась и во Второй мировой войне — на сравнительно ранних ее стадиях. Перед битвой при Алам-эль-Хальфе в 1942 году во взорванном разведывательном автомобиле был оставлен труп, стискивающий карту с «проходимым» маршрутом через пустыню. Расчет был на то, что танкисты Роммеля, обнаружив карту, двинутся в зону с рыхлым песком и увязнут в нем. В другой вариации на эту тему фальшивый план обороны Кипра был оставлен у женщины в Каире, о которой было известно, что она связана с разведкой Оси. А самый свежий (на тот момент) вариант принадлежал, по приятному совпадению, Питеру Флемингу, старшему брату Яна Флеминга, офицеру разведки под началом у генерала Арчибальда Уэйвелла, в то время — Верховного главнокомандующего союзными силами на Дальнем Востоке. Питер, обладавший, как и его брат, богатым воображением и уже ставший успешным писателем, придумал свою собственную «уловку с вещмешком» под кодовым названием «Ошибка» (Error). Ее целью было убедить японцев, что сам Уэйвелл был ранен при отступлении из Бирмы и что он оставил ряд важных документов в брошенной машине. В апреле 1942 года фальшивые документы, фотография дочери Уэйвелла, личные письма, беллетристические книги и другие вещи были положены в зеленый «форд-седан», и машину столкнули со склона у моста через реку Иравади прямо перед наступающими японскими частями. Операция «Ошибка», возможно, была неплохим развлечением, но «мы не получили никаких свидетельств о том, что японцы обратили на машину внимание, и тем более о том, что содержимое ее салона подтолкнуло их к каким-либо выводам».
В этом состояла главная проблема «уловки с вещмешком»: за три десятилетия она глубоко укоренилась в «фольклоре» секретных служб и стала предметом многих послеобеденных разговоров, но свидетельств в пользу того, что она хоть раз по-настоящему сработала, было крайне мало.
3
Комната № 13
Джон Мастерман, председатель комитета «Двадцать», писал в свободное время детективные романы. В них действовали оксфордский профессор, во многом похожий на него самого, и сыщик, напоминавший Шерлока Холмса. Операция, обрисованная в общих чертах Чарльзом Чамли, весьма импонировала Мастерману с его писательским складом ума: предстояло тщательно, сцена за сценой, сконструировать некую тайну и предложить немцам ее распутать. Несмотря на некоторые сомнения в осуществимости плана «Троянский конь», комитет «Двадцать» поручил Чамли изучить возможности его реализации на одном из театров Второй мировой войны.
Разведчики, как и генералы, склонны представлять себе грядущую битву новой версией предыдущей. Разведка Оси проморгала подлинные документы, которые имелись у погибшего лейтенанта Тернера, и таким образом упустила возможность предвосхитить операцию «Факел»; маловероятно, что она вновь сделает такую же ошибку: «Немцы, имея повод сожалеть о легкости, с какой мы застали их врасплох высадкой в Северной Африке, на сей раз не оставят без внимания стратегические документы союзников, если и когда они попадут им в руки».