Теперь, перебивая друг друга, заговорили все:
— Прорываться! Идти на мост с боем!
— Нет, — сказал командир, — прорываться, значит, потерять людей и привести за собой на мост гитлеровцев…
— Но мост должен быть взорван! — воскликнул Фёдор.
— Верно. И в точно назначенное время. Решение одно: принять бой здесь, разбить противника. Только после этого идти на мост, пока враги не опомнятся.
Командир говорил тихо, точно размышлял вслух, но партизаны поняли — это приказ.
ЕЗДОВЫЕ
Лебеденко, приоткрыв дверь, прислушался к стрельбе на опушке леса, куда только что ушли Гусейнов и Фёдор.
Глухо ударила граната.
Дед перекрестился.
— Наша?
Лебеденко уверенно кивнул:
— Гусейнов бросил.
Со стороны леса больше не доносилось ни звука.
— Только бы парень прошёл.
— Должен!
Около дома раздался треск мотоцикла, послышалась немецкая речь.
— Лезь! — Дед поднял за кольцо крышку погреба.
Тут же в дверь забарабанили. Дед не торопясь зашаркал к двери.
— Егор! Где ты? Отворяй живо!
У входа стоял староста. Рядом с ним — гитлеровский офицер.
— Чего горло дерёшь? Не глухой! — ворчал дед.
— Не видел, кто сейчас к лесу побег? — Староста светил деду фонарём прямо в лицо.
Дед насмешливо улыбался:
— Я тебе не нанимался в сторожа!
— Ну, Егор, договоришься!
— Давно грозишься… Почитай, с гражданской…
— А теперь срок пришёл! Не видишь, что ли?! — Староста повёл фонарём в сторону площади, уже заполненной грузовиками, мотоциклами.
— Господин офицер всё про партизан знает, всё… И где лагерь, и сколько там людей.
— Ты доложил?
В это время офицер что-то раздражённо сказал, мешая русские и немецкие слова:
— Но, шнеллер, быстро, собирай все лошадь, все повозка!
— Слышал приказ? Собирай свою команду, и чтобы через пятнадцать минут все повозки были готовы! В лес солдат повезём! — Староста побежал вслед за офицером, но вдруг остановился, оглянулся на деда. — Чего стоишь? Бегом!
— Успеешь, — дед не спеша пошёл в дом.
— Куда?! — заорал староста.
— Куда, куда… Ватник надеть… Не молоденький. А в лесу поди сыро…
Дед не прикрыл за собой дверь и долго топтался на пороге, на глазах у старосты напяливал ватник, не попадая в рукава и ворча.
А в это время Лебеденко торопливо, шёпотом давал ему указания:
— Бери надёжных. Оружие — под сено. Я пойду следом за вами. Действовать будете по моей команде. Понял?
Дед пошёл собирать по селу ездовых. В колхозе до войны дед работал старшим конюхом. Ездовыми были такие же, как он, старики.
Скоро на площади собрался обоз. Фашистские солдаты грузили в повозки ящики с патронами, мешки со снаряжением.
Был четвёртый час утра, когда гитлеровцы вышли из села. Староста поравнялся с повозкой, на которой сидел дед:
— То-то же! Служи, Егор, не обделю.
Дед на этот раз промолчал.
БОЙ В ЛЕСУ
Солнце поднялось над деревьями. Гитлеровцы, развернувшись цепью, медленно двигались к партизанскому лагерю.
Лес, пронизанный солнцем, казался таким мирным. А может быть, партизан здесь совсем нет? Может быть, староста ошибся?
Цепь остановилась. Офицеры стали совещаться. Один из них, сверяясь с картой, прошёл вперёд по еле заметной тропинке. Вдруг что-то щёлкнуло у него под ногами, раздался взрыв. Мина! Гитлеровцы открыли беспорядочный огонь по зарослям рыжего папоротника, по кустам орешника.
Партизаны не отвечали. И фашисты снова осторожно двинулись вперёд.
А партизаны совсем рядом. Прижимаясь к земле, они выжидают, чтобы враг подошёл вплотную, чтобы ударить наверняка. Фигуры в серо-зелёных шинелях всё ближе… Партизаны открыли огонь.
Гитлеровцы залегли. Началась перестрелка. Теперь партизанам только бы удержаться до темноты. В темноте, в лесу, партизаны вдесятеро сильнее противника!
Командир оставался в лагере. Он нарочно оставался здесь, на виду — спокойно сидел на пенёчке, прислушивался к звукам боя. Связные, приходившие в лагерь, раненые, после перевязки возвращающиеся в бой, передавали товарищам: «Командир на месте». И это вселяло уверенность: значит, всё в порядке.
Но вот связные стали приносить тревожные вести: патроны на исходе, несколько человек тяжело ранены, а фашисты жмут. Ползут, высматривая огневые точки. Бьют прицельно. Вскоре выстрелы слились в сплошной гул. Над лагерем завыли мины. Командир обернулся к связному: