Он опустил младшего сына Виталия на пол и пошел на кухню прояснить обстановку.
— Наташа, что случилось? — спросил Цыганков, войдя в небольшое узкое помещение, основное место в котором занимал холодильник «Бирюса», доставшийся ему от родителей.
На кухне еще уместились старый набор кухонной мебели и газовая плита «Брест», которую он смог купить по талону в последний год советской власти. Жена окинула внимательным взглядом его лицо, потом посмотрела на воротник.
— Что сегодня без следов? — язвительно спросила она.
Несколько дней назад, на одной из рубашек Цыганкова она нашла старый, уже засохший след от губной помады. Скандал она подняла уже тогда и продолжала шуметь всю неделю. Сегодня было продолжение.
— Я же тебе говорил, — спокойно, стараясь не провоцировать ссору, ответил Цыганков, — это была оперативная необходимость, можешь позвонить Шумилову…
— Какого рожна мне твой Шумилов скажет? — взвилась Наталья, — вы там все хороши, стоите друг друга! Твой Шумилов тебя всегда покрывает, не говоря уже о Забелине. А ты шляешься по всяким бл…м, хоть бы о детях вспомнил! Я уж о себе молчу.
— Ну, Наташ, — извиняющимся тоном сказал Цыганков, — ты же знаешь, мне никто не нужен, я тебя люблю.
— Ты лучше спроси, люблю ли я тебя! У других, посмотришь, все есть, умеют люди устраиваться. В твоем возрасте уже имеют машину, дачу, живут спокойной, солидной жизнью, а ты ведешь себя, как мальчишка. Одни бабы на уме!
Наталья раздраженно сунула ему под нос тарелку с ужином и вышла из кухни. Лениво взял вилку в руки, Цыганков сел на стул. Жена с одной стороны была права. Другие женщины, конечно, были, да и как без них в его работе? У него было несколько женщин и девушек на связи. С ними приходилось встречаться, причем практически везде: и на конспиративной квартире, и в обусловленных местах, в том числе кафе и ресторанах. С некоторыми у него завязывались легкие романы никогда не переходившие в нечто серьезное…
Воспоминания вчерашнего дня вновь нахлынули на него. Он вспомнил как они томительно, в напряжении ожидали торговцев оружием. Сидели в своей машине тихо, почти не подавая признаков жизни.
Изредка Цыганков по рации переговаривался с Шумиловым, докладывая об обстановке. Потом они увидели, как появились оперативники УБОПа на «мерседесе» вишневого цвета — машине не новой, но выглядевшей прилично. Один из оперативников, Цыганков его близко знал, вышел из машины и, опершись на капот, неторопливо закурил. Это был Коля Сметанин, с которым Цыганков уже провел несколько успешных совместных операций. Если Сметанин был здесь, значит всё должно пройти как по маслу, потому что он, словно некий оперативный талисман, сулил удачу.
Встреча была назначена на десять часов утра. Торговцы запаздывали, и ожидание становилось тягостным, нудным. Возникли сомнения — появятся ли они вообще. Может, произошла утечка, может их предупредили о засаде? Оперативникам ФСК в машине нестерпимо хотелось курить, но Цыганков не разрешал, боясь, что сигаретный дым из санитарной машины будет выглядеть подозрительно.
Так прошло минут двадцать.
Сметанин уже закурил третью сигарету, когда на площадку вырулила старенькая вазовская «копейка» оранжевого цвета. На улице было тепло и сухо, но номера её оказались заляпанными, словно водитель перед этим долго кружил по улицам города в поисках приличной грязи. Сметанин сразу узнал продавцов и, неторопливо, вразвалочку пошел к ним. Из машины выбралось два смуглых парня, явно кавказцы — значит, источник не соврал — оружие было привезено из Чечни.
Они начали переговоры, а Цыганков вылез их машины, приоткрыл дверь санитарной машины.
— Так, мужики, операция начинается, выходите по одному и старайтесь не привлекать внимание! — скомандовал он.
Сегодня нельзя было допускать ошибок, потому как вторая проваленная операция после Виккерс будет не только лишним подтверждением низкого профессионализма его, Цыганкова, может быть поднят вопрос о пребывании в органах.
Из «Уазика» выбралось пять сотрудников Управления, все в камуфляже, у некоторых в руках автоматы. Старшему группы захвата — приземистому плотному майору Заварзину Саша сказал, указав на группу продавцов и мнимого покупателя:
— Следи за ними! Я буду возле нашей «Шестерки». Сигнал для начала захвата — опер, стоящий рядом с торгашами, потрет рукой мочку уха.
— Понял! — ответил Заварзин, поправляя автомат на плече.
— Сразу после этого двигаетесь к объектам. Только смотри, опера ментовского не трогайте! Всё, я пошел!
Цыганков с деловым видом, как хозяин, отправился к одной из машин на стоянке, оставленной там заранее. Он открыл дверцу, словно собрался что-то достать из салона, а сам, не переставая, следил за Сметаниным, активно торговавшимся с продавцами оружия.
Через какое-то время, покупатель и продавцы втроем обошли машину, открыли багажник.
Один из продавцов наклонился, откинул полог, а Сметанин в это время взялся правой рукой за мочку уха и начал её потирать, словно глубоко задумавшись при виде открывшейся ему картины.
Все люди, входившие в группу захвата, бросились к машине, при этом Цыганков был одним из первых. Он скачками кинулся к ближайшему от него продавцу, успел только увидеть испуганное от неожиданности лицо парня. Но внезапно тот резко наклонился и Александр перелетел через него по инерции.
В голове мелькнуло: «Черт, неужели уйдет?»
Однако тут же подоспел Коля Сметанин. Он схватил парня сзади, прижал его к себе, не давая действовать руками, а Цыганков пружинисто взлетел с земли и они вместе скрутили продавца, надев на него наручники.
Второго взяли без проблем. Однако эта досадная оплошность, которая с ним произошла, не давала покоя Цыганкову. Он подошел к Сметанину и крепко пожал ему руку. Тот рассмеялся:
— Что Саня, хочешь так отделаться? С тебя пузырь.
— О чем речь! — невесело ответил Цыганков.
Он-то знал, что если Сметанин и его товарищи замнут оплошность, то съемка с видеокамеры группы документирования ничего не скроет — Кислицын все увидит самолично. Опять будут прорабатывать его и Шумилова. И, несмотря на то, что это была его разработка, его операция, которая все-таки завершилась успешно — продавцов они задержали, стволы изъяли, настроение было испорчено.
Сидя дома за кухонным столом, Цыганков угрюмо думал обо всем этом. Тут еще жена с её разборками. Он поднялся и взял из холодильника уже начатую бутылку водки.
Полковник Кислицын все эти дни был в хорошем расположении духа. Он довольно поглаживал лоб с большими залысинами, ходил по своему кабинету и напевал песни из своего комсомольско-партийного прошлого вроде «Марша коммунистических бригад»: «Будет людям счастье, счастье на века, у Советской власти сила велика!»
При этом, он нет-нет да и бросал взгляд на стол, где у него громоздились папки с оперативными материалами, касающимися Забелина и Цыганкова. Эти папки накануне принес ему Усольцев, аккуратно постучав в дверь, и мягко легко вкатываясь в кабинет с грудой оперативных дел.
«Он, пожалуй, действительно несколько легковесен, этот Усольцев», — подумал Кислицын и приоткрыл окно. В кабинет сразу ворвался шум улицы: звуки проезжавших машин, гомон проходившей внизу толпы. Фасад здания Управления выходил на одну из оживленных улиц города — улицу братьев Стругацких. Далее, если идти по этой улице к реке, находился центральный книжный магазин, а еще дальше высокое сигарообразное здание областной администрации.
«И что всем этим людям надо, куда спешат?» — Борис Иванович недовольно сморщился и глянул вниз, слегка высунувшись из окна. Голова у него закружилась — он с детства боялся высоты. Закрыв окно, поспешно отошел. «Суета, вокруг одна суета. Мы все спешим за чудесами, как поет Антонов, но жизнь преподносит нам совсем другие сюрпризы».