— Пойду его встречу, — сказал он Михаилу Яковлевичу.
— Давай, давай! — разрешил тот, — я пока посмотрю бумаги.
Выйдя в приемную, Бондаренко увидел, что молоденькая секретарь, чуть наклонив голову с заплетенной золотистого цвета косичкой, что-то печатала на машинке. Лицо её обладало правильными чертами с несколькими крупными деталями, которые его не портили: большие глаза, большой рот, прямой нос, несколько удлиненный овал лица.
Геннадий отчего-то захотел похвастать перед этой, незнакомой ему девушкой.
— Настя, — сказал он со значением, — я сейчас приведу к Михаилу Яковлевичу одного человека на беседу, он просил, чтобы его в это время не беспокоили.
— Хорошо, — спокойно, даже равнодушно ответила Настя.
— Это не простой человек, это…самый главный у нас в области по части… — он замялся, не зная как мягче сказать, — ну, по части криминала, что ли.
В глазах Насти возник интерес.
— Он что, бандит?
— Нет, уже бизнесмен — уважаемый человек.
— А в колониях… — девушка на мгновение задумалась, — он кого-нибудь знает, например в нашей, Клыковской?
— Наверное. Можно спросить у него.
— Хорошо, я спрошу, — кивнула Настя и снова вернулась к работе.
Геннадий еще мгновение посмотрел на неё, думая, что девушка что-то добавит, но та молчала. Только стучала пишущая машинка.
В прохладном холле большого здания администрации его уже ждал Матвеев. По виду он выглядел как бизнесмен средней руки — летний дорогой костюм, кожаный портфель. Увидев Бондаренко, подошел к нему и они коротко поздоровались.
Бондаренко потер залысины на лбу, улыбнулся, стараясь быть приветливым, но в глубине души испытывая страх. Ему казалось, что лицо Матвея обладает невероятной харизмой, магической силой, подавляющей чужую волю. Жесткие негнущиеся губы, нависшие веки над глазами, делающие взгляд режущим, тяжелым, лишенный эмоциональной окраски голос. Наверное, так и должны выглядеть мафиози где-нибудь в Италии. Но в России? У Бондаренко были другие представления о русских криминальных авторитетах.
В приемной Плотникова Матвей тоже обратил внимание на Настю. Он негромко поздоровался, а Настя оторвалась от машинки, подняла голову.
— Михаил Яковлевич ждет вас, — сказала она Матееву, внимательно посмотрев на него.
Как показалось Бондаренко, в её взгляде проскользнуло нечто недосказанное: то ли любопытство, то ли испуг, то ли что-то другое. Геннадий заметил, что веки у Матвеева дрогнули. Они вошли в кабинет.
Судя по несколько покрасневшему носу, Михаил Яковлевич в его отсутствие выпил еще несколько рюмок коньяка. «Хотя бы его хватило до конца разговора, — подумал с неприязнью Бондаренко, — здесь дела надо делать, а он пьет, как сапожник».
— Проходите, садитесь! — предложил Плотников, — мне Геннадий уже рассказал о вас. Какие проблемы? Чем может помочь Облкомимущество?
Откашлявшись в кулак, Матвеев сказал:
— Да у меня особых проблем вроде нет. Хотел с вами познакомиться, Михаил Яковлевич.
— Очень приятно! — ответил Плотников, слегка сбитый с толку — что у вас за бизнес, чем занимаетесь?
— У меня несколько продуктовых магазинов. Но есть хорошая тема. Геннадий посоветовал вложить капиталы в ликероводочный завод в Краснокаменске. Потом недавно, на аукционе я купил спиртовой завод.
— Да, этот бизнес будет давать хороший доход, — согласился Плотников, — народ у нас пьющий, причем пьет в любое время и при любых правителях: что при царе, что при коммунистах.
— Не знаю, что делать с рабочими на ликероводочном, — продолжил Матвеев, собирая жесткие складки вокруг рта, — половина из них бухают по-черному, выгонять надо, но у меня условия конкурса — нельзя трогать трудовой коллектив в течение года после приватизации. Михаил Яковлевич, нельзя ли этот пункт обойти? Сильно он мне мешает!
На мгновение задумавшись, Плотников сказал, отводя глаза, чтобы не сталкиваться с неприятным взглядом Матвеева:
— В каждых правилах есть исключения. Я думаю, что надо подготовить толковое обоснование для этого. Например, в связи с реконструкцией цехов предприятия требуется сокращение рабочих кадров. Подумайте с Геннадием, у него есть юристы. Бумагу направите на мое имя, а я постараюсь её протолкнуть наверх, ускорить, так сказать, процесс, как говорил в свое время незабвенный Михаил Сергеевич Горбачев. У меня к вам, в свою очередь, тоже есть просьба. У моего секретаря проблемы с мужем. Его вроде как посадили и он сейчас в Клыковской колонии. Ей нужно передать вещи, я не знаю, может деньги. У вас есть возможности?
— Конечно, Михаил Яковлевич, я попробую помочь. Знаете, у меня сегодня маленький праздник…
— А что такое? День рождения?
— Ну, можно сказать и так. Я сегодня открываю казино, и хотел бы вас пригласить вместе с Геннадием. Открытие будет в семь вечера, так что, милости просим!
— Казино? — удивился Плотников, — но вы говорили о другом бизнесе.
— Знаете, экономисты мне советуют диверсифицировать бизнес. Нельзя класть яйца в одну корзину.
— Будем считать, что вы меня уговорили, — покладисто ответил Плотников, в душе подивившийся экономической подкованности Матвеева, — я приду. Только мне не хотелось бы сильно светиться. Сейчас Медведеву нужны громкие проекты, связанные со строительством производственных объектов, каких-нибудь откормочных цехов, мостов, дорог. Или программы типа «Дети Уральска». А казино не сильно приветствуется — это атрибут богатых и успешных.
— Учту ваши пожелания. Только в следующий раз, — заметил Матвеев.
Они расстались.
Матвеев был доволен этой встречей. Через какое-то время, вернувшись в свой офис, арендованный им почти в центре города, он набрал номер в приемной Плотникова.
— Настя? — спросил он, — Михаил Яковлевич, сказал, что у вашего мужа проблемы. Может, я могу чем-то помочь?
— Я хотела найти человека, — сказала девушка, — у которого есть возможность передать в Клыковскую колонию деньги и вещи моему мужу. Я туда ездила несколько раз, но с ним пока свидание не разрешают.
— За что сидит? — поинтересовался Матвеев.
— Да, так… — Настя замялась, — в милиции говорят, за мошенничество, а муж — что ничего не делал. Я толком не знаю.
— Понятно. Знаете, Настенька, нам надо встретиться, поговорить. У меня, возможно, найдутся хорошие знакомые, которые помогут.
— Да, а когда? — девушка растерялась, — я все время на работе, вечером надо забирать ребенка из садика.
— Отпроситесь у Плотникова. Михаил Яковлевич, поймет. Он очень вам сочувствует. Если надумаете, приходите, чем смогу — помогу. Запишите мой телефон.
Матвеев продиктовал свой телефон и положил трубку.
Рядом сидел в кресле его правая рука Беспалый. Он курил сигарету. Во время разговора Матвеева и Настей по его лицу блуждала неясная усмешка, усмешка человека, которому наперед известно, чем кончаются такие звонки.
— Слышь, Матвей, ты чё замутил, на хрена тебе эта телка? Ты только свистни, я тебе полную хату ими набью, — сказал он своим обычным слегка сиплым от долгого курения голосом.
— Ты Беспалый, много чего не вдупляешь, — жестко ответил Матвеев, — баб вокруг полно, но мне не нужны всякие бл...ди, мне нужна секретарь Плотникова.
Удивленный Беспалый переспросил:
— И на кой тебе эта девка? У нее мужик на зоне?
— Её мужику мы поможем, — Матвеев достал из кармана пистолет ПМ, который он всегда носил с собой и положил его в небольшой сейф, стоявший в углу кабинета, — а Настя нужна мне. Она секретарь Плотникова. Сейчас начинается интересная тема, и мы должны знать, что будет делать этот лох вместе со своей шестеркой Геной. Девку я приручу, она будет как шелковая, а свой человек нам в этом бля…ом заведении совсем не помешает. Ты, Беспалый, пока передай на зону, чтобы за её мужиком присмотрели, чтобы ненароком там не завафлили.
— Всё сделаю, — кивнул Беспалый и с его лица исчезла та немного легкомысленная понимающая улыбка, которая возникла в начале разговора. — Девка-то хоть ничего?