Через два дня после возвращения из Франции, 13 ноября 1964 года, Умберто Делгадо публикует в алжирских газетах объявление: «Иностранец, дипломат ищет секретаря на пол рабочего дня. Место работы около района Голф и Телемли. С предложением обращаться на улицу Георга Мусса, дом 46, а также по телефону 601850 или в газету «Пёпль».
На объявление сразу же откликнулся не кто иной, как военный атташе Франции в Алжире полковник Ридель, с которым у Умберто Делгадо сложились с момента приезда в Алжир самые дружеские отношения. Полковник Ридель порекомендовал Умберто Делгадо (которому действительно требовалась секретарша со знанием французского языка, так как Аражарир Кампос не владела им) взять к себе в секретари мадам Равори Давид. Делгадо послушался совета полковника Риделя, принял на работу мадам Равори Давид, круг обязанностей которой заключался в ведении конфиденциальной переписки Делгадо с его корреспондентами в других странах и с алжирскими властями. Здесь нужно отметить, что Умберто Делгадо после приезда в Алжир был назначен на пост инспектора алжирской авиации. (Президент страны распорядился определить Умберто Делгадо повышенную зарплату, которая давала бы генералу возможность не только покрывать текущие расходы, но и совершать поездки за пределы Алжира.) Мадам Равори имела доступ ко всем документам Делгадо, в которых шла речь о военно-воздушных силах алжирского государства. Муж мадам Равори Давид числился научным работником французского Центра атомных исследований в Алжире. В 1966 году эта пара была выслана из Алжира, так как оказалась связанной с французской секретной службой.
Умберто Делгадо взял к себе на работу еще одного человека, некоего Беттанкура Рошу, назначив его своим «помощником по военным вопросам», хотя тот был полным профаном в этой области. В начале 1965 года алжирская полиция изъяла у Беттанкура Роша документы, связанные с деятельностью национально-освободительных движений в Африке, которые Роша собирался передать во французское посольство.
Вот такие люди окружали Умберто Делгадо после его разрыва с «Патриотическим фронтом национального освобождения».
Еще во время последнего посещения Рима Умберто Делгадо договорился с Карвалью о том, что встреча с «представителем оппозиции от португальских вооруженных сил» состоится в последней декаде декабря в Париже.
21 декабря Делгадо вылетает в Париж, останавливается в отеле «Шаумартин» и тут же звонит в Рим Карвалью, настаивая на немедленном его приезде в Париж. Однако «Оливейра» задержался в Риме еще на пять дней, так как должен был сообщить ПИДЕ о приезде Делгадо и согласовать дату появления в Париже Лопиша Рамуша. 23 декабря Барбиери сообщает «Оливейре»: «Назначайте встречу на 26 декабря». В тот же день Карвалью звонит в Париж. «26 декабря, — говорит генералу по телефону Карвалью, — я прибуду с другим».
25 декабря в парижский аэропорт Орли прилетает самолет из Лиссабона, и один из пассажиров, мужчина лет тридцати с окладистой черной бородой, предъявляет французским полицейским паспорт на имя доктора Каштру-э-Соуза. Выйдя из здания аэропорта, португалец направляется в отель «Комодоро». На самолете, доставившем во французскую столицу португальца «Каштру-э-Соуза», прибыл Роша Касаку, который должен был подстраховывать своего коллегу Рамуша. Роша Касаку поселился в отеле «Эмбассадор», все три отеля: «Шаумартин», «Комодоро» и «Эмбассадор» — находились в зоне Больших магазинов.
Карвалью, прилетев в Париж, поселился в отеле «Одеон».
Днем 26 декабря состоялось первое совещание «представителя из Португалии» с Умберто Делгадо. Встреча проходила в номере Делгадо, продолжалась около двух часов, и в ней участвовал Карвалью.
Генерал сразу же взял инициативу в свои руки. Он долго и подробно рассказывал о вынашиваемых им планах, о желании как можно быстрее организовать военное выступление против Салазара, об успехе проведенной им «вблизи границы Португалии» конференции «Португальского фронта национального освобождения», утверждая, что он в состоянии, обладая небольшим отрядом верных ему людей, быстро покончить с Салазаром.
«Каштру-э-Соуза» вежливо, не перебивая, слушал рассуждения генерала, а когда тот спрашивал его о расстановке сил среди португальской оппозиции, отвечал со знанием дела, четко, избегая каких-либо комментариев, что очень понравилось Делгадо.
Умберто Делгадо заявил о необходимости как можно быстрее увидеться с кем-либо из высшего офицерства португальской армии для уточнения деталей будущего восстания. «Каштру-э-Соуза» предложил организовать такую встречу 12 или 13 февраля будущего года в районе испанского городка Бадахос, расположенного неподалеку от португальской границы.
Когда Карвалью и «Каштру-э-Соуза» ушли, Делгадо, чрезвычайно довольный результатами первой встречи, записал в дневнике: «Встреча состоялась. Очень хорошо».
Часа через полтора «Каштру-э-Соуза», поблуждав по маленьким улочкам, зашел в небольшое кафе. Вскоре к нему присоединился Роша Касаку.
— Задумано — сделано? — обратился Касаку к Рамушу.
— На все сто процентов. Я назначил дату встречи, и он с удовольствием согласился влезть в ловушку.
Вернувшись в отель, Роша Касаку не мог удержаться от соблазна и позвонил прямо из своего номера в Португалию к руководству ПИДЕ, что являлось нарушением всех инструкций. Но Касаку не терпелось сообщить об одержанной победе.
На другой день утром Делгадо сам позвонил в отель к сеньору «Каштру-э-Соуза», сказав, что хочет еще раз увидеть «своего дорогого друга» и сейчас придет к нему в отель вместе с Карвалью. Вторая встреча состоялась в кафе, расположенном на нижнем этаже отеля «Эмбассадор».
Делгадо принес с собой несколько писем, попросив «Каштру-э-Соуза» опустить их в Лиссабоне в почтовый ящик.
— Это я написал своим друзьям, сеньор Каштру. Понимаете, ПИДЕ просматривает всю корреспонденцию, поступающую из-за границы, так что я имею возможность переписываться с близкими мне людьми, только используя надежный источник связи. Но я пришел, конечно, не для того, чтобы передать письма, а решить более важные вопросы. Вчера после вашего ухода я набросал состав хунты, нечто вроде политического руководства восставшими, и включил сюда имена очень уважаемых людей, в их числе, конечно, вас, доктор Каштру-э-Соуза. Надеюсь, вы ничего не имеете против?
«Каштру-э-Соуза», разумеется, не возражал.
В знак своего полного доверия к посланцу «от оппозиционно настроенных вооруженных сил Португалии» Умберто Делгадо стал подробно рассказывать «Каштру-э-Соуза», как он зашифровывает послания, направляемые друзьям в Португалию.
— Кстати, — воскликнул Делгадо, — если мне потребуется послать вам письмо, то я же не могу называть вас доктор Каштру-э-Соуза. Вам требуется взять себе псевдоним. Скажем, назовем вас Силвану. Вы не будете возражать?
«Каштру-э-Соуза» и не думал возражать.
Было условлено, что всю корреспонденцию, адресованную «Каштру-э-Соуза», генерал станет посылать через Карвалью.
— Мне кажется, — сказал Делгадо, — это самый верный и удобный путь. Может быть, вы придерживаетесь иного мнения?
Карвалью и «Каштру-э-Соуза» придерживались точно такого же мнения, как и генерал Умберто Делгадо.
В данном случае они не кривили душой: действительно письма, отправляемые адресату, работавшему в ПИДЕ, всегда доходили до получателя.
Из Парижа Делгадо вернулся в Алжир и сразу же стал готовиться к назначенной на февраль встрече.
Руководство ПИДЕ также готовилось к финалу операции «Отоньо». Было решено подключить к Роша Касаку и Лопишу Рамушу еще двух человек — инспектора Тиенсу, служившего в ПИДЕ с 1947 года, и Касимира Монтейру, прославившегося своими зверствами в португальской колонии Гоа.
С конца 1964 года Умберто Делгадо жил в небольшом одноэтажном, окруженном стеной доме, находившемся на узкой, ведущей в рабочий квартал улочке, недалеко от района, где располагалось министерство иностранных дел Алжира. 31 января генерал устроил небольшую вечеринку по случаю очередной годовщины первой республиканской революции 1891 года. На эту встречу он пригласил политических эмигрантов, проживавших в алжирской столице, и среди приглашенных были также члены руководства «Патриотического фронта национального освобождения». Вечеринка скорее походила на прощание с генералом. Делгадо, «соблюдая конспирацию», не рассказывал о своих планах, но дважды повторил, что в самом ближайшем будущем он их покинет, «готовый подвергнуть риску свою жизнь для того, чтобы снова вернуться к вам».