— Сволочь! — Фарбо сделал шаг вперед, и его безжалостно избили ногами и повалили на землю. Атака продолжалась, казалось, несколько минут, и он думал, что получит последний удар, но смертельный удар так и не был нанесен. Вместо этого Анри услышал одиночный выстрел, а когда ему удалось поднять взгляд, он увидел, как трое оставшихся Серых пинают и бьют молодого капитана, который сжался в плотный клубок, чтобы защитить себя от жестоких ударов. Дымящийся девятимиллиметровый пистолет лежал в нескольких футах от него, и Фарбо не мог не восхититься парнем за то, что он успел поймать хотя бы одного из жестоких ублюдков, прежде чем те на него набросились. Жертва Уилла стояла на коленях, все еще дышала и выглядела ошарашенной с красивым чистым отверстием от пули в центре его груди. Менденхолл, должно быть, попал по крайней мере в одно из двух сердец Серого, потому что, пока француз наблюдал, инопланетянин просто перевернулся, а затем упал лицом в снег замертво. Его болезненная зеленовато-фиолетовая кровь окрасила обожженный и покрытый коркой снег вокруг. Избиение Уилла прекратилось, когда трое Серых зашипели и сплюнули. Один поднял лазерный посох и прицелился в потерявшего сознание парня. Анри перевернулся и лег на тело Уилла. Его тоже избили, но не застрелили. Когда избиение закончилось, его снова подняли на ноги.
Анри понял, что его правая нога сломана, и по крайней мере четыре ребра были сломаны пополам. Он никогда в жизни не чувствовал такой боли и думал так же, как и капитан, что лучше идти своим путем, чем быть медленно забитым до смерти. Но когда он огляделся, то увидел других выживших в битве, парней не старше Уилла, которых оставили в живых и толкнули к двум тарелкам, парившим всего в нескольких футах от снега и льда. Подобно Мумбаи и Пекину, их собрали вместе и повели на ожидающую разделку на досуге их безжалостного и варварского врага. Он решил, что его история закончится не так, а как история Менденхолла — на его собственных условиях, а не на условиях этих ублюдков.
Фарбо закрыл глаза и на краткое мгновение подумал о своей давно умершей жене Даниэлле, женщине, в чьей смерти он долгие годы винил Джека Коллинза, и улыбнулся, зная, что достаточно скоро он присоединится к ней в гораздо лучшем месте. Он также быстро подумал о Саре Макинтайр, полной противоположности его жены, но так же любимой не меньше, так как он увидел доброту этой женщины, которую он никогда не видел ни в ком другом. С этими лицами перед собой он бросился в атаку, и первый Серый поднял свое оружие.
Поле боя снова взорвалось стрельбой и взрывами. Анри почувствовал, как пули просвистели у его обнаженной головы, и Серый, который только что собирался покончить с ним, рухнул в брызгах тошнотворной крови. Фарбо опять упал на холодную землю и покатился, когда новый огонь подхватил следующих двух захватчиков и отбросил их назад. Тем не менее выстрелы шли в безжалостном, но удовлетворительном изобилии, поражая все вблизи и вдали. Он понял, что у тех, кто стрелял, было очень мало дисциплины относительно того, в кого они стреляли. Он закрыл голову и ждал, когда пули закончат то, что начали Серые.
Он услышал имя Уилла, произнесенное в грохоте битвы, и ему удалось поднять голову и увидеть множество рук, тянущихся к потерявшему сознание капитану, затем другие руки оказались на нем, и он понял, что Серые, вероятно, победили тех, кто на мгновение спас его, и вернулись. Он слышал ракетные удары и жужжание вертолетов, крики и вопли мужчин и женщин, окруживших его. Руки, поднявшие его, были сильными и не очень нежными, но он понял, что благословенные руки были, по крайней мере, человеческими.
— Вот, немного потрепан, но все еще дышит, — сказал с акцентом кокни, столкнувшийся с ним лицом к лицу крупный грубый мужчина с густой темной бородой.
— Кто ты, черт возьми, такой? — удалось спросить Анри у того же рабочего верфи, который ранее поддержал призыв Сары и Ани. Сварщик с изумлением смотрел на раненого солдата перед ним.
— Чертов лягушатник, чудеса никогда не прекратятся! — сказал мужчина и убежал.
Анри пошатнулся на ногах, а затем медленно огляделся и увидел, что нападавшие представляли собой пеструю смесь мужчин и женщин в разной степени одежды. Единственное, что у них было общего, это оружие, которое они держали, и то, как они им пользовались. Его глаза расширились, когда лаборант — женщина не старше двадцати с чем-то лет, панк-рокерша с розово-голубыми волосами, струящимися из-под капюшона парки, — встала на колени всего в футе от него и выстрелила из немецкой штурмовой винтовки «Хеклер и Кох» на полном автоматическом режиме. Оружие выплевывало пули, когда она потеряла управление и отправила пули в заснеженную землю, а затем вышила узор, который в конечном итоге взлетел прямо в воздух. Женщина была сбита с толку своей неточностью, потом она сразу же выкинула использованный магазин и быстро вставила другой, а затем безрассудно бросилась вперед.