Они переглянулись и рассмеялись.
— Это мое естественное состояние.
Влад решил, что сегодня напьется, а завтра возьмет билет на ближайший рейс, и через несколько дней — здравствуй, Стамбул!
Утром в глазах двоилось. Шевелившийся от ветерка с моря тюль, казалось, застилал глаза, столько его много было. Шило сделало свое дело. Голова гудела, как судовой колокол, словно схватил кессонку[17], заботы отошли на второй план. Первый план занял всецело поиск пластиковой бутылки с водой взамен барокамеры.
Влад повел рукой, и тюль, треснув прощально, исчез из поля зрения. Бутылка стояла на подоконнике около тахты. Потекла вода по небритым щекам и шее, заливаясь за шиворот и намочив подушку. Он наконец опустил бутылку, и вместо мутного пластика вдруг перед ним возникло взволнованное лицо матери с тонкими лиловыми прожилками заядлого гипертоника на щеках.
Он решил, что сейчас начнется проработка по поводу вреда алкоголя. Однако мать явно тревожило что-то иное.
— К тебе пришел мужчина. По выправке военный. Допился!
Мать опытная жена подводника. Особистов она за километр чует еще с советских времен.
Влад сел, его слегка шатнуло. Босиком дошлепал до двери и выглянул в щель. В коридоре стоял тот самый оперативник, с которым он общался в приемной военной контрразведки.
«Приплыли, — подумал он. — Раз сам явился, значит, всерьез взялись. Новые обстоятельства открылись? Задерживать меня нет никаких оснований. Я их обезоружил своим добровольным заявлением. — Влад покосился на окно. — Вылезти в сад — и прочь отсюда. Нет меня дома! Мать прикроет. Пересижу у знакомых, а там только они меня и видели. А что, если задержат в аэропорту Симферополя? Да ни фига у них нет!»
Он размышлял, а сам лихорадочно одевался, перед зеркалом провел пару раз по голове. Чем хороша короткая прическа — не только для удобства надевания гидрокостюма, но и после веселой вечеринки — всегда выглядишь более свежо, не встрепанный, хотя глаза мутные, как у дохлого окуня.
Влад решил услышать, что он от него хочет. Не повестку прислал, не позвонил, сам пришел, значит, с мирными намерениями.
— Здравствуйте, Владислав Григорьевич, — оперативник заглянул за плечо Влада на его мать, высунувшуюся из комнаты, и она тут же дисциплинированно скрылась. — У нас возникли некоторые вопросы, требующие уточнения по вашему заявлению. Хотелось, чтобы вы пришли вот по этому адресу. Не стоит вам лишний раз светиться в приемной.
— Конспиративная встреча? — хмыкнул Влад.
— Что-то вроде. Для вашей же безопасности.
— Я так понимаю, там будет кто-то из вашего руководства?
— С чего вы взяли? — в голосе оперативника прозвучало удивление и легкое раздражение.
— Если бы вы сами хотели задать вопросы, то задали бы их теперь же. Не так ли? — ядовито в английской манере уточнил Влад.
Оперативник промолчал.
— Сегодня в восемнадцать тридцать. Не опаздывайте, пожалуйста.
Глядя на уходящего по дорожке к калитке оперативника, Влад подумал: «Зашевелились! А то что-то не торопились до сегодняшнего дня. Медленно раскачиваются… А что, если из Москвы сюда едут?»
Он прикинул подлетно-подъездное время из столицы. Все сходилось. Если сразу же после его заявления стартовали из центрального аппарата, то как раз сегодня к вечеру прибудут.
«Может, улететь первым же рейсом? Взять любой горящий билет? — мелькнула паническая мысль. Но он тут же отверг ее. — Захотят, задержат. Найдут повод. Тогда уже возникнут вопросы, заподозрят в попытке сбежать. Почему и зачем? Значит, вводил их в заблуждение своим искренним заявлением. В бегущего всегда стреляют. Лучше затаиться, как заяц, авось сольюсь с местностью. Кто же приехал по мою душу?»
К вечеру, после утреннего похмелья, голова стала свинцово-тяжелой, такой же, как настроение и тучи над Севастополем, грозившие затяжным дождем. Однако, пока он добрался до центра, до кафе «Кофе в окнах» на Советской, робко выглянуло солнце. Попросил таксиста высадить его на Луначарского, дальше прошел пешком. Двух— и трехэтажки привычно облезлые, кое-где с графити на стенах… Сейчас родной город его не радовал. Все казалось враждебным и тревожным. И даже желтеющие листья.
Он прошел мимо колоннады собора Петра и Павла и наконец оказался перед кафе, расположенным на углу дома в эркерном выступе с башенкой сверху, напоминающей ходовой мостик корабля.
Внутри похожая на стамбульскую обстановка и пахнет кофе. Правда, тесновато. Но народу немного. Две молодые женщины с азартом сидящих на диете выбирали эклеры у витрины.
17
Кессонка (жарг.) — кессонная, или декомпрессионная, болезнь, возникающая из-за быстрого всплытия, когда газы, растворенные в крови и тканях организма, начинают выделяться в виде пузырьков в кровь, заставляя ее вспениваться. Это разрушает стенки клеток и кровеносных сосудов