Ермилов тихонько вышел из купе. Сон улетел вместе со встречным поездом. В коридоре сильнее пахло углем. Облокотившись о хлипкую штангу со шторками, он попытался смотреть в черное окно, но только изредка взгляд цеплялся за отдельные огоньки фонарей или вдруг за отрезок дороги у одинокого переезда.
Ермилов набрал номер Богданыча на сотовом. Теперь Вячеслав Богданов — генерал на Житной в МВД, а был Славка в конце девяностых — начале двухтысячных собровцем, рубахой-парнем, возглавлял какое-то время областной УБОП. Ермилов познакомился с ним в Грозном. Собровцы персонально охраняли входившего в состав следственной группы Генпрокуратуры Олега Константиновича. А когда попали в засаду, Славка вытащил раненного в ногу Олега из-под огня, сам получив контузию. С тех пор дружили уже больше двадцати лет.
Разговаривать в коридоре Ермилов не стал, удалился в тамбур. Там присел на ступеньки, ведущие на второй этаж вагона. Все пассажиры уже угомонились, спали по своим купе, наверное, подремывала и проводница.
Голос Богданова не предвещал ничего хорошего. Звонок из поезда явно поднял его с постели.
— Чего тебе? — буркнул он. — Который час? Ты не офигел там, Ермилов? Два ночи! — Он, как видно, разглядел циферблат наручных часов.
— Слушай, Богданыч, не бухти! Я звоню к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало…
— Вот то, что ты с приветом, эт-то точно! — ухмыльнулся Вячеслав, проснувшись окончательно. — Чего тебе надобно, старче?
— Попрошу без намеков на возраст! Впрочем, стареем, брат. Стал уж я подзабывать кое-что. Помнишь, ты мне рассказывал, как в девяностые вы брали своих опэгэшников[8] без санкции прокурора, когда не было возможности провести досмотр помещения, а очень надо?
— Но-но! Я девушка порядочная! — забасил Богданов. — Ты меня что, решил подставить? По телефону-то… Приезжай, я тебе еще и не о таких мульках поведаю. Пузырь раздавим…
— Я удаляюсь сейчас от Москвы со скоростью поезда «Таврия», — намекнул Ермилов. — Кстати, если пропадет связь, не обессудь!
— А чего тебе приспичило? В коррупцию решил окунуться с головой? Прям тебя не узнаю, старого, доброго, порядочного Константиныча. Между прочим, теперь разрешение суд выдает, или тебя склероз окончательно разбил?
— При чем тут коррупция! — Ермилов поморщился, глядя на висящее на стене поезда напротив ступеней фото «Таврии», мчащейся по степям Крыма. — Мне надо прижать одного типа. Но пока нет повода.
— А кто он? Хотя по телефону не можешь, наверное… — Богданов зевнул.
— Ну скажем обтекаемо, бывший моряк, военный. Так, в общих чертах.
— Чего проще! Наркотики ему подкинуть… Да шучу я, шучу. Даже по телефону чую, как твое юридическое нутро крючкотвора взбудоражено.
— Оставь в покое мое нутро! Предлагай что-нибудь дельное.
— Три двойки ему нарисуй. Сто процентов какой-никакой кортик завалящий у него в тачке найдешь, голову даю на отсечение. Все же холодное оружие. Если не табельное. А то и ствол посерьезнее.
— Твоя голова еще очень даже пригодится! — обрадовался Ермилов, соглашаясь с ходом мыслей друга. — Но…
Главное, ничего незаконного Богданов-то и не предлагал. Слабым звеном в его идее было взаимодействие с полицией. Связываться не хотелось, да и Плотников может не санкционировать. Вот если только сам Богданов замолвит словечко.
— Что «но»? — клюнул Богданов.
— У тебя в Крыму ведь наверняка есть знакомые менты?..
— Но-но! — предостерег старый друг.
— Уже запряг и поехал! Что ты нокаешь? Я тебя еще ни о чем не просил. — Ермилов помолчал и добавил: — А теперь прошу. Пришли-ка номерок своего знакомого, чтобы нам без напряга поработать.
— Ну и нахал! — выдохнул Богданов и рассмеялся: — Хотя всегда под маской овцы таился лев.
— Ого! Растешь в моих глазах, — улыбнулся Олег, знавший, что Богданыч не читал ничего серьезнее УПК, разве что комментарии к вышеозначенной книжице. — Шекспира штудировал?
— Вильяма нашего? А как же! Настольная книга… — он вздохнул. — Так чего не спится, полковник?