А по жизни Инна была заведующей библиотекой, а жена Алексея работала на железной дороге. Особенностью их семей было то, что они ими были с самого начала и по настоящий момент. То есть стаж их семей был более 30 лет каждая. Нельзя сказать, что это крайняя редкость, но все же не многие могут похвастаться таким точным выбором, сделанным так давно. Чья в этом заслуга – жен или Алексея с Андреем, сумевших найти тех единственных и на всю жизнь, – неизвестно. Учитывая, что женились они после третьего курса училища. Это уже три года казарменного, когда каждое увольнение – праздник! Каждая девушка – красавица! А каждая красавица, взглянувшая в твою сторону, – уже потенциальная жена! Плюс к этому на момент поступления в училище у Трофимова за спиной был почти год службы в погранвойсках, где единственными женщинами на заставе были жены двух офицеров и прапорщика. Остальное – телевизор. А Андрей успел до училища уже отслужить полтора года срочной.
Учились они на закрытом факультете, о котором в информации об училище для абитуриентов не говорилось ни слова. Готовили на этом факультете офицеров для двух смежных управлений КГБ, не связанных со спецификой пограничных войск. Но преподаватели всех общевойсковых дисциплин были офицеры с пограничного факультета, и обучали их с таким же тщанием, как и будущих пограничников. Поэтому зеленые фуражки они могли носить с полным правом и соответствующим достоинством. До выпуска. После выпуска – форма и цвет погон менялся в соответствии с распределением.
С точки зрения вообще военных училищ СССР их учебный взвод был своеобразный – из тридцати набранных в него двадцать пять были солдатами и сержантами, и лишь пятеро были пацанами с гражданки. Причем из этих двадцати пяти двое уже отслужили по два года. Но конкретно для их факультета это было нормой.
И в связи с этим можно было представить, как корчило парней от спермотоксикоза, давило на уши при виде любой девушки. И какой шанс был ошибиться!
Но они сумели! Может, благодаря своим головам, а может, благодаря восприятию ими замполитовского воспитания.
И вот так радостно обсуждая итоги грибной охоты и предвкушая ждущее застолье, они и ехали по проселочной дороге по направлению к Хватову Заводу, где начинался асфальт. Дорога под мелким, идущим целый день дождичком размокла, однако пока держала машину. Проблемой становилось то, что глина, из которой и состояла собственно дорога, намокла и стала скользкой. Поэтому стало сложнее ехать – рытвины Трофимов старался проходить по вершинам между колеями, и машина часто соскальзывала в колею. Но заранее подключенный передний мост и включенная блокировка позволяли его старенькому «Таракану» пока преодолевать эти препятствия одно за другим.
Оставалось метров двести до когда-то в 80-е годы отсыпанного и брошенного участка дороги, где уже можно было расслабиться, когда Алексей подъехал к очередной небольшой рытвине. Небольшой она была, когда они ехали в лес. Сейчас, судя по следам, незадолго до них тут кто-то уже боролся с этим препятствием. И эти следы говорили – этого кого-то выдергивал «Беларус». При этом значительно углубив колеи и проломив верхний твердый слой дороги.
Алексей остановил машину, прикидывая шансы проскочить и размышляя, что делать и кого звать, если засядет. А этого очень не хотелось. Хотелось домой и к столу.
Время на момент выезда из леса было примерно 15 часов. Сейчас, значит, около половины четвертого. До темноты не так уж и много времени.
Решился! В голове в очередной раз, как всегда в подобных ситуациях, мелькнула мысль, почему он не ездит летом на уазовской резине. Сейчас она бы была гораздо более к месту, нежели та шоссейная, что стояла на «Таракане».
Удалось проскочить половину лужи, когда «Таракан» днищем или мостами ударился о скрытый под водой гребень колеи, взревел дизелем и прополз на брюхе еще метра два. После чего встал.