В кабинете генерала Янагиту, начальника Информационно — разведывательного управления (ИРУ), проходило служебное совещание. Присутствовали: два офицера ИРУ, два офицера Диверсионно-разведывательного управления (ДРУ) Квантунской армии, казачий офицер белогвардейского атамана Семенова и германский военный атташе в Маньчжоу-го.
Только что германский военный атташе изложил разведывательную доктрину Германии в отношении СССР и привел некоторые фактические результаты. Он также предложил азиатским союзникам активизировать разведывательно-подрывную деятельность против Красной России, а также стратегических и жизненно-важных объектов страны. В частности, на Дальнем Востоке и в Сибири.
Присутствующие офицеры с должным пониманием отнеслись к предложению…
Оба грузовика подъехали к проходной аэродрома. Из деревянной будки вышла полная женщина в телогрейке и не спеша открыла шлагбаум. Машина с капитаном Максимовым выехала с территории аэродрома и… последовал взрыв. Взрыв произошел под правым передним колесом. Машина сразу завалилась на правый бок.
Следующая за ней машина с Сергеевым остановилась. Ермолай и водитель выскочили из машины и бросились к подорванной машине. Из ее кабины вылезал испуганный водитель. Подбежавшие Сергеев и его водитель помогли бедняге. Затем они стали вытаскивать окровавленного капитана Максимова. Капитан страшно ругался:
— Ведь говорил, дайте нормальную охрану… Дали блин… три бабы… Вот теперь под носом охраны диверсанты заложили мину…
— Как себя чувствуешь, капитан? — спросил Сергеев.
Максимов встал на землю и, вытирая ладонью руки окровавленное лицо, громко бросил:
— Ерунда. Разбитым стеклом порезался. Вот в голове стоит шум, наверное, легкая контузия.
— Надо в гос…
— Прекрати, Сергеев! Операцию мы срывать не имеем права. Садись в свою машину и направляйся в Эрмитаж. Начинай там погрузку и не болтай о взрыве. Я тут все разгребу и организую вторую машину. Все должно идти по плану. Все, вперед.
— А ты?
— Вперед! Это приказ, лейтенант!..
Всю дорогу до Дворцовой площади Сергеев нервно раздумывал о взрыве.
«Как нагло действуют фашистские диверсанты! — возмущался и ругался. — Хорошо, что хоть машина была без груза с экспонатами. Хотя… нет гарантии, что взрывы не повторятся… Знают фашисты о нашей операции? Или нет?.. Если знают, то…».
Ленинград, музей Эрмитаж,
отделение НКВД…
Капитан Ильиных все же выбил из Шарова имя заказчика картины французского художника-импрессиониста. Правда, не имя и фамилию, а кличку — Негоциант.
«Негоциант!? — ругнулся. — Черт-те что за погоняло!».
Капитан не поленился и полистал справочники, уточняя незнакомое ему слово. Не без удивления узнал, что негоциант — это торговец произведениями искусства.
«Похоже, это то, что мне надо», — радостно решил Ильиных.
Он проехал в городское управление НКВД и по базе имеющихся данных определил, что Негоциант — это Калиновский Федор Федорович. Калиновский работал экспертом в одном городском музее и являлся известным в городе коллекционером произведений искусств. Криминального прошлого за ним не числилось, и в целом он являлся положительной личностью. Коллекционером он стал по наследству…
«Мой кадр… Известный коллекционер?.. Наверняка у этого Калиновского имеются связи и покровители, — раздумывал капитан. — Как же мне поступить? На основании слов Шарова задержать Калиновского и давить, давить? А если он не сознается? Ведь барыжник Шаров мог и соврать? А Калиновский подключит свои связи?.. Или стоит пойти вторым, осторожным путем. Добиться у начальства разрешения на слежку за Калиновским и последить за этим типом, покопать?.. Опять же, — ругнулся, — время никак не ждет…».
Машина заехала во внутренний двор завешанного маскировочной сетью Зимнего дворца.
На входе уже знакомый однорукий охранник-милиционер с винтовкой за спиной внимательно проверил документы Сергеева.
— Пройдите в кабинет директора, — возвращая документы, зевая, выдавил милиционер.
Сергеев кивнул и проследовал к кабинету директора. Вот и дверь кабинета.
— С нетерпением ждем вас, товарищ Сергеев, — поднимаясь навстречу и пожимая руку, весело изрек Понаровский. — Какие у вас новости? А… извините, — показывая рукой на сидящего хмурого капитана милиции, добавил академик, — это наша охрана и опора, капитан Ильиных. Знакомьтесь, товарищи.