Еще одна блестящая идея – захватить Петроград во главе с 20-тысячным десантом из опытных офицеров – не увлекла никого, кроме Муссолини. Напрасно Савинков внушал всей Европе: «Под нашим флагом – и с Богом! Никто и ничто не устоит!» Охотников до его откровений уже не находилось. Да и сам лидер итальянских фашистов в тот момент как раз заключал договор с СССР, поэтому совершенно справедливо решил больше не связываться с Савинковым.
Впрочем, я не прав. Охотники до откровений Савинкова нашлись. Но вовсе не там, где ему хотелось бы. Борисом Викторовичем всерьез заинтересовались в Москве. На Лубянке. Там совершенно справедливо рассудили, что он относится к категории самых опасных врагов советской власти. Тех, кого только смерть заставляет отказаться от борьбы…
Глава 4
Приступить к ликвидации
«Борьбу посредством агитации не признает. Смерть и страх перед нею считает движущей силой. Прославился заявлением вслух о своей готовности со счастьем по приказу партии убить самого себя. Для его характера это не фраза. Физически вынослив, с гипнотическим взглядом. Настойчивый. С волей, быстро подавляющей окружающих…»
Феликс Дзержинский с шумом закрыл дело Бориса Савинкова из архива царской полиции. Пора было начинать первую смелую операцию молодой советской разведки – попытаться заманить на территорию большевистской России одного из самых ее лютых врагов. Тем паче сам Савинков напрашивался. При переходе границы был задержан его адъютант Леонид Шешеня. Чекисты долго сомневались: пришел ли он один или «хозяин» благополучно проскочил пограничников. Однако Шешеня пожаловал один. Его задание было простейшим: посмотреть, чем, фигурально выражаясь, дышит советская власть, и растормошить резидентов Союза защиты Родины и свободы, которые очень некстати впали в летаргический сон.
Шешеня был свято убежден: на Лубянке сидят дилетанты, которых боевой штабс-капитан обведет вокруг пальца. Однако долго «крутить кино» ему не удалось. Припертый к стене списком своих преступлений против советской власти, совершенных в отряде Булак-Балаховича, он быстро сдался на суд победителей. Заодно провалил и двух агентов: Зекунова в Москве и Герасимова в Смоленске. Первый как раз и был ярчайшим представителем не вовремя уснувших боевиков, зато второй оказался лидером мощнейшей подпольной организации, о существовании которой чекисты даже не подозревали. Неожиданная удача лишний раз убедила Дзержинского: пора сыграть с Савинковым по-крупному. Тем более результаты очной ставки Зекунова и Шешени убедительно свидетельствовали, что клиент созрел:
«Федоров: Вы подтверждаете, что по заданию руководящего центра СЗРиС лично от Савинкова шли на связь к этому человеку?
Шешеня: Если напротив меня сидит Михаил Дмитриевич Зекунов, я шел к нему.
Федоров: Уточним этот факт с другой стороны. Вопрос к Зекунову: какой пароль должен был сказать вам Шешеня?
Зекунов: “Вы не знаете, где здесь живет гражданин Рубинчик?”
Федоров: Вы подтверждаете эту фразу-пароль?
Шешеня: Да.
Федоров: Что вы должны были услышать в ответ?
Шешеня:. “Гражданин Рубинчик давно уехал в Житомир”.
Федоров: Верно?
Зекунов: Верно.
Федоров: Кто вам дал пароль?
Зекунов: В Варшаве, в савинковском центре, именуемом областным комитетом союза. Этот пароль мне дал начальник разведки Мациевский.
Федоров: А вам кто дал?
Шешеня: Тот же Мациевский.
Федоров: Значит, мы установили, что вы оба именно те лица, которым принадлежат фамилии Зекунов и Шешеня и которые являются сообщниками по савинковской контрреволюционной организации СЗРиС. С какой целью вы шли к Зекунову?
Шешеня: Выяснить, почему от него нет никаких сведений. Потом…
Федоров: Минуточку, если бы вы обнаружили, что Зекунов умышленно не работает, иначе говоря, дезертировал, что вы должны были сделать? Ну, ну, Шешеня, мы же договорились, встреча у нас откровенная.
Шешеня: Я должен был принять меры по обстановке, так сказать.
Федоров: Меры всякие, вплоть до…
Шешеня: Вплоть до убийства.
Федоров: Вот, Зекунов, значит, вам жизнь спасли наши пограничники, которые не дали Шешене перейти границу. Еще какие цели были у вас?
Шешеня: Если бы я обнаружил, что Зекунов не умеет работать как резидент, я должен был с его помощью осесть и устроиться в Москве и помочь ему наладить дело, а затем вернуться в Польшу.
Федоров: И на какой срок вы собирались тогда остаться в Москве?
Шешеня: Условливались – на год.
Федоров: И что было бы главным в вашей работе вместе с Зекуновым?