Робот проводил её своим единственным оранжевым глазом и долго не мог прийти в себя от необычных, никогда ранее не приходивших в его железную голову мыслей.
«Она совсем другая, чем посетители выставки, — думал он. — И какая-то чудная: задаёт странные, не запрограммированные вопросы. И ни разу не похвалила… Однако как нежно прикосновение её крылышек и как ласкает слух её голосок… На прощание Дондончиком назвала…»
Он так глубоко погрузился в воспоминания о ночной встрече, что не услышал, как открылись двери и на выставку хлынула очередная партия посетителей. Он даже прозевал два первых вопроса, а на третий ответил кое-как, и то с конца:
— Ха-ха-ха… Приходится отвечать на весьма нехитрые вопросы.
— Он же издевается над нами! — обиделся важный гражданин и побежал жаловаться на робота главному инженеру.
Но Дондон уже пришёл в себя и на следующие вопросы отвечал складно и точно. За это снова получил целую кучу комплиментов:
— Молодец!.. Работает точно по программе. Он многого достигнет.
«Как жаль, — огорчился робот, — что Ленточница не слышит этих похвал… Знала бы, как меня хвалят, ещё сильнее восхищалась бы мною!.. Интересно, прилетит она этой ночью?.. А что если… если её поймала летучая мышь?» От волнения у него сжалось сердце — такого с ним ещё не случалось!
Но бабочка прилетела.
— Отдохну чуточку у тебя на плече, — шепнула она. — Тут так хорошо и спокойно.
Железную грудь робота захлестнула волна нежности.
— Меня зовут Дондон, — сказал он.
— Я не забыла, как тебя зовут, — вежливо ответила Ленточница. — А братья и сёстры у тебя есть?
Дондон хотел ответить, что он одинок, совсем один во всём выставочном зале и даже во всём городе, но смог произнести лишь ответ номер два:
— Моя родина — лаборатория.
— Это ты уже говорил, — напомнила бабочка. — Почему ты всё повторяешь и повторяешь одно и то же? Неужели тебе не надоедает? Ладно, полечу, очень проголодалась. Маковой росинки сегодня во рту не было, противная летучая мышь всё время шныряет около моего каштана… До скорого свидания, Дондончик!
Она снова нежно провела крылышком по его щеке и выпорхнула в открытое окно. Дондон долго смотрел вслед, глаз его сверкал, как никогда.
«Она скоро вернётся! — пело его железное сердце. — Она привязалась ко мне, она вернётся и ласково присядет на моё плечо… О, если бы эта ночь никогда не кончалась!.. Может, я тогда понемножку научился бы говорить другие, незапрограммированные слова? Поблагодарил бы её за нежное прикосновение, сказал бы, что она единственная во всём мире, моя Ленточница…»
Оранжевый глаз Дондона не отрывался от окна — с таким нетерпением ожидал он возвращения бабочки.
И она вернулась — но как-то очень странно: стремительно ворвалась в окно и, как безумная, бросилась роботу на грудь.
— За мной гонятся! — выкрикнула она, задыхаясь. — Дондон, за мной гонятся!
И правда: за окном пронеслась чёрная тень, и тут же, грозно шурша крыльями, в зал ворвалась летучая мышь.
— Не отдавай ей меня, — прижималась к роботу бабочка. — Проглотит!..
Робот воинственно выпятил грудь и хотел сказать: «Не бойся, я самый могущественный на всей выставке, никто не посмеет и прикоснуться к тебе!»
Однако произнёс совсем другое:
— Меня зовут Дондон.
Летучая мышь облетела вокруг робота и тут же заметила прильнувшую к нему бабочку.
— Спаси меня, Дондончик! — умоляла Ленточница.
«Прочь отсюда!» — хотел гаркнуть робот, но снова сказал лишь то, что умел:
— Моя родина — лаборатория.
Летучая мышь кинулась на бабочку, раскрыв пасть с острыми зубами, но проглотить не успела — Ленточница упала на пол, под ноги роботу.
— О, моё крылышко… — простонала она, когда летучая мышь, сделав несколько стремительных кругов и не обнаружив её, вылетела в окно. — Она оторвала у меня крыло!.. Ах, Дондон, почему ты не защитил меня?
— Приходится отвечать на весьма нехитрые вопросы, — выпалил Дондон и засмеялся: — Ха-ха-ха!
От этого ответа у него по спине пробежала дрожь, однако ничего другого он сказать не смог.
А бабочка беспомощно трепыхалась на полу, ей очень хотелось, пока не рассвело, взлететь и вернуться на свой каштан. Но она только кружилась волчком на одном месте.
— Если бы ты знал, как мне больно… — прошептала Ленточница.
— Больше всего я люблю машинное масло, а больше всего не нравится мне сливочное мороженое с абрикосовым вареньем, — последовал ответ.