ное для нашего ожидаемого чада. Но город нас встретил такими зверскими морозами, что особо задирать голову, чтобы любоваться всеми этими Длинными Германами, Толстыми Маргаритами, Кик-ин-де-Кеками и прочими торнами было не с руки. Можно и нос отморозить. И не только нос... А жалко, молодой ещё. Так что гуляли мы по Таллину короткими перебежками от одного дома к другому, чтоб хоть чуть согреться и передохнуть. Может, потому и не всё, что мне так хотелось, я смог показать своей дрожащей спутнице. - Вот заодно и восполним пробел, - уговаривал я её поехать со мной. Одному трястись всю ночь в автобусе, уж очень не хотелось. *** Мы уже подъезжали к Таллину, оставалось каких-то 30-40 километров, когда автобус зарулил на очередную санитарную остановку. Народ выполз покурить, размяться, оправиться, как говорили в армии. Мы тоже вышли. Не столько размяться, сколько хотелось чего-нибудь вкусненького укусить. Вполне нормальное желание, учитывая нашу почти пятнадцатичасовую поездку. Мы и верхнюю одежду не стали брать, бросив её на спинки кресел. Зачем? За десять минут не замёрзнем... На стоянке стояла лишь одна торговая палатка со свежей выпечкой, запах которой дразнил не только нас с женой. Ожидая своей очереди, мы то и дело поглядывали в сторону автобуса, стараясь не упускать его из виду. Он стоял, крепкий, розовощекий, на своем законном месте и, похоже, ещё даже был без пассажиров. Но когда через минуту, а, может, и того меньше, мы вновь взглянули в ту сторону, то автобуса не увидели. Его не было... - Уехал! - ахнула Лена. Не может быть! Случившееся казалось каким-то дурацким розыгрышем. Ну не мог он, так вдруг, взять и уехать. Без нас... Тем более, там было всё: Ленина новая шуба... Да бог с ней, с шубой, хотя, конечно, тоже не бог, но там остался мой «дипломат», со слайдами калининградских красавиц, что на прошлой неделе наконец-то принес Федя Укропов. Долго ж он над ними колдовал. Художник! - Береги их пуще ока, - наставлял меня перед отъездом Жора. - Пропадут, голову снесу. Они у меня в единственном экземпляре. Как накаркал. Я стоял посреди площади, обхватив голову руками, пока она ещё была на плечах, и вертел ею в разные стороны, все ещё надеясь где-нибудь, хоть на горизонте, увидеть знакомый силуэт... - Что ты стоишь, такси искать надо! - прервала мое оцепенение Лена. Но площадь была пуста. И только возле газетного киоска стоял одинокий жигулёнок со скучающим водителем. Я бросился к нему. Несмотря на мою несвязную речь, парень быстро смекнул что от него хотят эти русские, и мы рванули в погоню за убегающим автобусом. Не знаю, кто придумал байки про вечно тормозящих эстонцев. Глядя на нашего, я бы такого не сказал. Томас оказался очень ретивым и к тому же азартным водителем. Он выжимал из своего жигуля всё, что тот мог дать... и даже больше. Машина, натужно ревя обезумевшим двигателем, подобно гоночному болиду, летела по извилистой дороге... Бог с ними, со слайдами, с шубой и даже паспортами, которые тоже остались в автобусе. Мы в ужасе сознавали, что сейчас можем лишиться не только их... Однако Томаса было не остановить. Он вошёл в раж, даже не обращая внимания на наши робкие попискивания... Холодный ветер, врываясь через открытую форточку, раздувал его длинные курчавые волосы, придавая ему ещё более бесстрашный вид. Похоже, он не привык сдаваться. Но и автобус оказался достаточно резвым. Мы летели, обгоняя ветер, а догнать его не могли... - Сейчас я наперерез рвану, - перекрикивая шум мотора и ветра, сказал Томас, и резко повернул на какую-то просёлочную дорогу. Теперь машина не только ревела и высвистывала сквозь приоткрытые окна органные трели, но ещё и подпрыгивала, перелетая с кочки на кочку. И все-таки мы его догнали! В тот самый момент, когда, забрав с уличной остановки ещё каких-то случайных пассажиров, автобус уже тронулся дальше к своему конечному пункту следования. И тут перед его тупым носом, резко проскрипев тормозами, застыл поперёк дороги наш боевой жигуль, поразив своим каскадерским трюком не только водителя «Икаруса», но и всех случайных свидетелей. Не хватало только бравых ребят в камуфляже и коротких автоматных очередей... Оказывается, такое бывает не только в кино! Из-за того, что автобус мог в любую секунду вновь тронуться, мы впопыхах поблагодарили нашего эстонского Рембо. Денег с нас он брать не стал, да и какие у нас были с собой деньги, так, мелочь, пирожное купить, остальное покоилось, по крайней мере, нам хотелось в это верить, в Лениной сумочке, оставшейся на сиденье автобуса, мы побежали занимать места. Согласно купленным ещё в Калининграде билетам. - Счастливо! - прокричал нам вслед Томас, человек, в корне изменивший моё представление об эстонцах. Наше внезапное появление в автобусе вызвало искреннее удивление у водителя. - Как? Я ж ещё спрашивал: все сели? Никто ничего не сказал. Не понимаю... Я тоже не понимал. Ведь и рядом с нами через узкий проход, и сзади, и спереди ехали отнюдь не слепые. Видели же и кресла пустые с наброшенной на них верхней одеждой, и сумку, и портфель... И что? Никому в целом автобусе не было никакого дела, что где-то на чужом полустанке за сотни километров от дома отстали два симпатичных человека. Раздетых, может, без денег и документов.... (да не может, а действительно без денег и документов). Никого это, в общем-то не волновало. ... Мы приземлились на свои места. Ну, всё позади! Рядом, как ни в чём не бывало, сидела пара средних лет и хрумкала печеньем. На мгновенье они оторвались от своего занятия и, стряхнув крошки, взглянули на нас. Без малейшего сочувствия. Как на что-то неодушевленное, почти пустое. Посмотрели... и снова принялись за печенье. Мне хотелось сказать им что-то резкое, обидное. Грубое. Но не стал ничего говорить. Что я могу требовать от абсолютно незнакомых мне людей, когда подчас и знакомые поступают не лучше. *** ... Я тогда только что вернулся из рейса. Экспедиция была удачной. Мы и флоту, благодаря нашим прогнозам, помогли неплохо заработать и сами кое-что наловили. На хорошую премию. И вот накануне 8 марта наш флотский профсоюз решил осчастливить весь трудовой коллектив «Промразведки» (тот, что ещё не успел уйти в море) поездкой в литовский город Каунас. За продуктами. В те годы из Калининграда, да и из других областных городов и посёлков частенько отправлялись такие вот продуктовые эшелоны. У нас ведь в магазинах ничего, кроме пожелтевших от возраста костей неизвестных животных и купить было нечего... Зато в Каунасе было что. Мы вместе с моим товарищем по работе, Колей Гаращуком, быстренько отоварились в первом же продуктовом магазине (а чего ещё искать, везде всё одинаково) и колбасой, и мясом, и маслом, сметаной, простоквашей. И даже к праздничному столу прикупили по огромной, чуть ли не в метр шириной, коробке шоколадных конфет, украшенной шикарной бабочкой с перламутровыми крылышками. Чем не подарок? Это даже для Каунаса было шик-модерн. В общем, обратно к площади, где, выстроившись в одну шеренгу, уныло стояли в ожидании продуктового десанта пустые автобусы, мы не шли - летели. Даже массивные сумки, доверху набитые литовской снедью, нам были не в тягость. Напротив, они придавали нам дополнительный вес и значимость кормильцев. И теперь, выполнив свой супружеский долг (вон, сколько всего накупили), мы с Колькой хотели ещё успеть просто погулять по Каунасу. Может, даже и осесть в какой-нибудь симпатичной кафешке, выпить кофе. А, может, и не только кофе. Но нашего автобуса на стоянке почему-то не было. - Сейчас, подъедет, - успокоила Татьяна Ивановна Болотова, наш главный кассир. Подчас от её настроения зависело, получим мы сегодня деньги или нет. Обычно мы видели только её голову, выглядывающую из узкого окошка кассы. Теперь же она предстала перед нами целиком. Я и не предполагал, что такая маленькая головка принадлежит столь массивному туловищу. Как обманчива природа! Похоже, настроение у Татьяны Ивановны было приподнятым. Да и не удивительно, глядя на стоящие у её крупных ног сумки и авоськи. Автобуса всё не было. И мы с Колькой попросили Татьяну Ивановну и ещё одну женщину, стоящую с ней, посторожить наши сумки. Всё равно они никуда идти не собирались. - Хорошо, присмотрим, - сказала Татьяна Ивановна. И даже улыбнулась. В автобус мы влетели, когда тот уже отъезжал. Чуть ли не на ходу. Под пристальным взором недовольных. Опаздывают тут... - А сумки наши где? - оглядевшись, спросил я Кольку. - Не знаю, - спокойно ответил он. - Забрали, наверное... - Кто забрал? - не унимался я. И крикнул на весь автобус - Люди, кто видел наши сумки? Но то был глас вопиющего в пустыне. Никто на него даже не отреагировал. Все были заняты своими покупками, рассказывая соседу или соседке, что и где он (она) купил (а). Пришлось повторить свой вопрос. Уже громче. - Да забрали ваши сумки, чего орёте, - лениво произнес кто-то из пассажиров. - Кто забрал? Скажите, кто забрал наши сумки? Никто не признавался. - В багажном они отделении, мы все сумки туда погрузили, - успокоил меня, сидящий рядом мужчина. Но я ему уже не верил. - Остановите автобус! Давайте посмотрим багажник - есть там сумки или нет! - стал кричать я. Что-то мне подсказывало, что кормилец я никудышный. - Приедем, тогда и посмотришь. - Никому в целом автобусе до меня с Колькой не было дела. Всем хотелось быстрее домой, тем более, вон ещё сколько ехать. А тут этот со своими никому не нужными проблемами... И всё-таки я заставил водителя остановить автобус. Уже где-то за городом. Ба