ажное отделение было под завязку завалено разными сумками, баулами, авоськами и пакетами. Но ни моих, ни Колькиных сумок среди них, как я и предполагал, не было... Что делать? Ехать назад? Понятно, что никому не хотелось возвращаться обратно в город из-за двух разгильдяев. Нечего клювом щёлкать... Но всё-таки поехали. На площади ещё стояло несколько припозднившихся автобусов, с раскрытыми крыльями бездонных багажников, быстро заполняемых стоящими здесь же баулами. Но наших среди них не было. Я метался от автобуса к автобусу, надеясь найти свою пропажу. - А я знаю, где ваши сумки, - выглянув из цветочного киоска и загадочно улыбнувшись, обратилась ко мне худощавая женщина. - Их тут одна наша продавщица нашла. Всё ходила возле автобусов, спрашивала: чьи сумки? - Ну? И где же она? - мне нетерпелось заполучить их обратно. - Домой уехала. У неё работа закончилась. - Как домой? - я был в шоке от услышанного. Моя только что найденная пропажа вновь растворялась в ночи старого города. - Где она живет? Вы адрес её случайно не знаете?- пытал я цветочницу. - Знаю, - ответила та и стала что-то писать на обрывке бумаги. - Едем! - позвал я Кольку. - Такси ищи! - Что?! Услыхав, что мы собираемся ещё куда-то ехать, народ взвыл. - Никуда вы не поедете! Мы так вообще за полночь вернемся. Завтра же на работу... Садитесь в автобус! Живо! Почему мы из-за вас страдать должны? Действительно, почему? Ну а то, что мы с Колькой лишились месячной зарплаты, а может, даже и больше, что наши близкие от такой нашей поездки вряд ли будут в восторге, никого не волновало. Ну и что? Это ж были не их деньги, а наши. Но мы посмели всё-таки их не послушать и поехали по указанному адресу. Чуть ли не за город. Из деревянного двухэтажного домика вышла сухощавая женщина. - А у меня тут ваших сумок нет, - сказала она, когда мы спросили её о находке. - А где они? - теряя последнюю надежду, спросил я. - Я их там, в киоске оставила, - ответила она. Господи, сказка про белого бычка. И мы поехали обратно на площадь, пообещав Аустме, так звали нашу цветочницу, заплатить ей за обратную дорогу на такси. Других денег от нас она брать не желала. Только удивлялась: - Как можно быть такими безразличными? Вы же вместе работаете, знаете друг друга. Не понимаю... Мы тоже не понимали и, подарив цветочнице цветы, правда, купленные в другом киоске, надо же было хоть как-то её отблагодарить, молча сели в автобус, под завязку забитый равнодушными пассажирами. Конечно, я был несказанно рад, что сумки наши нашлись. Но, обида не давала в полную меру насладиться этой радостью. Ведь будь мои товарищи по работе хоть чуточку внимательнее, история эта была бы значительно короче. Я понял, что никогда не пошел бы с ними в разведку. Ни с одним! *** Директор типографии встретил нас с распростертыми объятиями. Как родных. Правда, это был уже не Тересмаа, а другой. Более молодой, худой и высокий. Каким и должен быть настоящий эстонец. Звали его Андрэс Баах. Наш заказ ему был очень кстати. - Скоро мы вообще встанем, - жаловался он. - Тут горячие головы всё независимости хотят. И что? Кому наша типография с этой независимостью нужна будет? Сегодня мы на пол Советского Союза работаем. Все глянцевые журналы печатаем. А что будет завтра? За финнами нам не угнаться. Там у самих полиграфия - будь здоров. А Эстония для нас слишком маленькая. Тут такие тиражи никому и не нужны... Жалко, пропадет всё это, - он в сердцах махнул рукой . - А ведь лучше нашей типографии во всём Советском Союзе нет... Пока нет. Излив душу, Андрэс повёл меня к дизайнеру. - Работайте, - и с достоинством удалился. Как и подобает директору лучшей типографии страны. Вся моя работа состояла в том, чтобы вынуть из «дипломата» или, как теперь говорили, кейса конверт со слайдами и торжественно ( хотя это было и не обязательно) передать его из рук в руки таллинскому дизайнеру. И всё! На этом моя миссия была выполнена. Остальное, как говорится, дело техники. К тому же самой лучшей - импортной. Так что за наш заказ я был спокоен, положившись на вкус и профессиональное мастерство таллинского дизайнера. Точнее художника-дизайнера, как он представился. Сразу было видно, что работает профессионал. Для начала он высоко отозвался о моих слайдах. - Чувствуется рука мастера. - Я даже смутился, хоть и не имел к ним никакого отношения. Разве что не потерял по дороге. Он же убедил меня, что я могу спокойно ехать домой, что ему надо ещё пару деньков, дабы доработать дизайн плаката, сделать его стильным и броским. - Не забудьте, что там должен быть календарь на два года, - напомнил я ему условия нашего заказа, хоть они и были прописаны в техзадании. - Да, да, я помню, - ответил дизайнер. И мы расстались. *** Жора Рожнов сидел в своем кабинете, пил чёрную бурду, то есть кофе и радовался. А чего ему было не радоваться, когда все так хорошо. Ну, может, у кого и лучше. Но у него тоже неплохо. Вон, у немцев пару списанных автобусов купил. Почти как новенькие. Ни одной царапины в салоне... А что вы хотите, немцы... не то, что наши - за месяц загадят. Теперь вот будет на этих списанных МАНах местных туристов заграницу возить... в Польшу. А, может, и в Турцию. За жвачкой и кожаными куртками. Очень даже выгодно! С обществом инвалидов договорился. Открыл для них цех по сборке электровыключателей. Теперь у него эти выключатели незрячие собирают. Работа непыльная. Он же эти электроприборы из Польши возит, почти готовенькие... Там их заранее разъединяют. На две части. А уже у Жоры в цеху соединяют. В один щелчок. Класс! Тут и зреть ничего не надо. Зато какие выгоды такое, абсолютно ненужное, производство сулит. И с налогами и с прочими преференциями. Вон, обещали дать зелёный свет для провоза импортных сигарет. Без всяких акцизов. Это вообще клондайк! Жора щёлкнул замотанным в целлофан пультом новенького телевизора. «Филипс»! Вчера только партию привезли. И уже все распроданы... И телевизоры, и видаки. Не зря он целый комбинат по сбору этих самых видеокассет наладил. И не только сборку... Он взглянул на экран. Там творилось что-то ужасное, но в хорошем качестве. И это тоже порадовало Жору. Вот как надо копировать киноленты звёзд Голливуда. Чтоб не стыдно было людям показать. Да, не зря он целый детсад (бывший уже) под видеосалон переоборудовал. Шесть залов. И во всех крутят его видео. На любой вкус: от триллеров до эротики. Хорошо! Жора брезгливо посмотрел на чашку. С каким удовольствием он налил бы себе сейчас чего-нибудь покрепче этого кофе, но... Только что «Мерс» купил. Шестисотый. И ему нетерпелось поскорее сесть в его мягкость. Правда, ещё надо что-то с календарями делать. Шутка ли - двести тысяч! Попробуй, столько распихай. Даже на бескрайних просторах России. Хорошо, что он ещё придумал сделать календарь не на один, а на два года. Жора подошёл к висящим на стене плакатам местных красавиц: «Мисс Калининграда» и «Мисс студенчества». Смотрелись они очень эффектно - ну просто небесные создания, парящие над морем и золотыми дюнами в лучах заходящего солнца. Да, молодец Федя Укропов. Художник! Все его пожелания учёл. Даже про янтарь не забыл... Жора ещё раз взглянул на календари. Сначала на один, потом на другой. Потом снова на первый. Мерещится ему, что ли. Не может такого быть! Ну, никак не может... Он подбежал к столу, схватил ежедневник и стал листать его. Ну, конечно... Вот календарь на этот год, а вот на следующий... Дни недели по месяцам здесь не совпадали. А на плакатах совпадали. Оба календаря были совершенно одинаковыми... Только года разными... Как такое могло произойти? Это же брак! Стопроцентный брак! Кому, на фиг, такие календари нужны? Никому! И тут Жора вспомнил про меня... *** - Да-а, - растягивая каждое слово, промурлыкала трубка. Голос был таким же мягким, нежным и певучим, как месяц назад, когда я впервые позвонил в таллинскую типографию. - Это вам звонят из Калининграда. Вы нам календари делали. Помните? - прокричал я. - Да-а, - голос в трубке был уже не столь певучим. - Так вот, ваш дизайнер допустил серьезную ошибку, - стал объяснять я, - перепутал календарные сетки. У вас там контрольные экземпляры сохранились? Посмотрите! Это же брак! Надо перепечатать весь тираж! - Что-о? - в голосе секретаря появились металлические нотки. - Я вас не понимаю. Говорите по-эстонски! - Что значит, не понимаете, - стал кипятиться я. - Месяц назад понимали, а сейчас нет... - Не понимаю, - продолжала твердить трубка. - Что она говорит? - вмешался в разговор Жора, я же звонил из его кабинета. - Говорит, что не понимает... - Она у меня сейчас поймёт, она у меня сейчас быстро всё поймёт, - Жора выхватил трубку и стал в нее кричать: - Слушайте, девушка, я вам не шучу. Вы запороли нам весь тираж. Двести тысяч экземпляров. И согласно договору ... - Не понимаю, - ответили на том конце и повесили трубку. Возникла пауза. Зловещая. Прежде всего, для меня. Это ж я умудрился разместить заказ в таллинской типографии. И ещё деньги за это получил, от Жоры. Но кто мог ожидать такого поворота вещей. - Что они там, оборзели? - прервал затянувшуюся паузу Жора, он смотрел на меня, как на личного врага. И я его понимал. - Ничего, не переживай, решим мы этот вопрос, - стал я его успокаивать. Хоть и сам в это не очень верил. Ну, в самом деле, какой дурак согласится задарма такой тираж печатать. Тем более что деньги они уже получили. Но был же ещё контракт, где оговаривались и такие внештатные ситуации. Я вынул из бумажника засаленную визитку, когда-то подаренную мне ещё Харди Тересмаа. Поверх зачеркнутого имени было