Остальную группу Корнеев решил вести прямо по дороге. Не прячась. Обычной маршевой колонной. Впереди он сам и Малышев с Петровым. Одетые в немецкую форму, они не должны вызывать подозрения. А прикрывшись их спинами, шестеро морских пехотинцев в черных бушлатах и повернутых задом наперед бескозырках, тоже не сразу бросались в глаза, издали вполне напоминая бригаду техников. Почему ночью и в сопровождении офицера СС – это уже другой вопрос. И чтоб задать его, надо сперва позволить странным гостям приблизиться. Хотя бы на расстояние прямой видимости. Что в предрассветной мгле равнялось примерно дюжине шагов. Аккурат на умелый бросок ножом…
Как говорил один из маршалов Наполеона, а может, и сам Буонапартий: «Всякое дело можно считать хорошо продуманным, если предусмотрено хотя бы тридцать процентов возможного развития событий». Примерно в таких пропорциях подполковник Корнеев и готовил захват. Получится скрытно – отлично. Придется пошуметь – не впервой. У нападающих перед спящим противником всегда преимущество внезапности. Как бы хорошо ни была поставлена караульная служба, основной массе солдат необходимо не меньше трех минут, чтобы проснуться, прийти в себя и вступить в бой. Да и то при наличии командиров, способных мгновенно оценить обстановку и отдать подчиненным единственно верные приказы.
Но аэродром охраняли не отборные части ваффен СС и даже не «голубая дивизия», а всего лишь румынские тыловые части, никогда особенно не грешившие дисциплиной и боевой выучкой. Так что взять их «на арапа» у Корнеева были все шансы. Осталось только подождать старшину с летчиками. Еще трое в немецкой форме придадут колонне более убедительный вид. А если Кузьмич обещал успеть вовремя, значит, успеет. И поскольку время операции назначено не было, то задержка в пару минут не считается.
Тем более скалолазам надо куда больше времени, чтобы подняться по крутояру, чем остальным прошагать ровной дорогой.
Корнеев поглядел на часы. Да, солнце не обманывает – самый настоящий июль. Четыре утра, а оно уже замерло на исходной, готовое перевалиться через бруствер горизонта, как только будет подан сигнал.
– Внимание. Группе Гусева нужна фора. Поэтому ждем ровно десять минут. Думаю, к тому времени и старшина подтянется. Разрешаю использовать время для личных нужд.
Корнеев хотел объяснить, что если они все равно идут в открытую, то ничего страшного не случится, если корму-то наверху не спится и он случайно обнаружит их раньше времени. Наоборот, такая беспечность даже на руку. Поскольку работает на легенду. С чего бы немцам вести себя скрытно, находясь в румынском тылу? Но, как часто бывает, судьба внесла свои коррективы…
С севера послышался шум автомобиля. Судя по звуку двигателя – грузовика. Корнеев прислушался. Машина, пофыркивая мотором на средних оборотах, неспешно приближалась. Уже и фары тускло блеснули. Соблюдая светомаскировку, водитель включил ближний свет.
– Диспозиция меняется! Малышев! Петров! Оставайтесь рядом со мной. Остальным – залечь на обочине и не высовываться.
– Есть залечь…
Морпехи шмыгнули в сторону и растворились в тени соседствующей с дорогой горы. Одетые в немецкую форму разведчики встали на краю шоссе, повернувшись к приближающемуся грузовику.
– А вот это, братцы, прямо новогодний подарок, – негромко произнес Корнеев. – Действуем по обстановке. Поперед батька не лезть.
Чуть больше минуты понадобилось автомобилю, чтобы приблизиться. Заметив стоящих у обочины немцев, водитель сбавил газ и остановился всего в паре метров. Так, чтобы фары освещали их.
Предвидя такой ход событий, Корнеев властно поднял левую руку, а правую положил на кобуру.
– Motor abstellen! Fahrer, zu mir![4]
Стоявшие по бокам от него Малышев и Петров навели на кабину автоматы. Андрей даже затвором щелкнул для убедительности.
В подобной ситуации у сидящих в машине, если они не готовы с ходу открыть огонь на поражение, нет шансов уйти. Поэтому Корнеев не удивился, когда водитель профессионально перегазовал, заглушил двигатель и выключил фары. После чего высунул голову сквозь опущенное стекло в дверке и громко спросил:
– Господин оберштурмфюрер! Я, конечно, дико извиняюсь за беспокойство, но вы не подскажете, кудою лучше проехать до Привоза?
Секунду или две стояла такая тишина, что было слышно, как падают капли росы. А потом Корнеев произнес длинную и непечатную фразу.